Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Tayga, да, я действительно забыла сказать, что ты являешься моей музой года три-четыре подряд smile Вот. Говорю. Рассказ у меня есть, могу выложить, если хочешь, и даже оба сразу

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-11 20:40:12)

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

а начало? или мой у тебя тоже есть?:)))))

Хотя конечно качестов и пафос у моей части зашкаливает, ога)

Чаек развращает...   

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Есть-есть, у меня с компа ничего не пропадает. Ну, зато в моей переделке малость слишком много противоречий smile

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

а то в моей их нет)) выкладывай, я не против))))

Чаек развращает...   

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Пафос, пафос, пафос, пафос... Творчество Татьяны, которое я по ее просьбе выкладываю.

Показать скрытый текст

ВЫБОР

- Куда мы сегодня поедем? – Девушка с видимым удовольствием села на переднее сиденье автомобиля. Парень, захлопнувший за ней дверь, обошел автомобиль и сел за руль.
- Ну, мы могли бы съездить в «Красную книгу»… - Протянул он, выруливая со стоянки.
- «Красную книгу»? - Брови девушки удивленно поднялись, - это не самый дешевый ресторан.
- Сегодня нам можно все. –  Улыбнулся парень, не сводя взгляда с дороги.
Темно-красная машина мчалась по вечернему городу. Солнце зашло уже давно, но улицы были светлы от неоновых огней. То и дело мелькали вывески и реклама. Долгое время парень и девушка молчали. Он следил за дорогой. Она смотрела в окно. Они переехали мост и стали отдаляться от главной части города. Их путь лежал в зону развлечений. «Красная книга» ждала.
- Скажи, - Девушка неожиданно повернулась к своему спутнику, - ты действительно любишь меня?
Вопрос застал парня врасплох. Его руки легонько дрогнули, но этого было достаточно, чтобы автомобиль слегка вильнул. Однако парень быстро справился с собой и выровнял машину. Довольно долго он молчал, и девушка уже начала думать, что он не ответит никогда. Она отвернулась, стараясь скрыть разочарование, появившееся на ее лице.
- Если честно, я не верю в любовь, - донеслось из-за ее спины, и она обернулась. Парень по-прежнему смотрел только на дорогу, но выражение его лица неуловимо изменилось.
- Любовь – слишком эфемерная штука, - продолжал тем временем он, - все о ней говорят, но никто не может точно определить, что она такое. Что должен чувствовать человек, когда он любит? А что он должен чувствовать, когда любим? Все, что говорят люди – это всего лишь слова. Пустое сотрясание воздуха. Оно ничего не значит.
Девушка смотрела на него с удивлением, но не перебивала.
- Если же отбросить всю пустую болтовню и взглянуть с практической точки зрения... – его руки крепче сжали руль, - ты очень мне нравишься, и я....
Договорить он не успел. Раздался жуткий скрежет. Грузовик, который ехал в некотором отдалении впереди, вдруг начала резко разворачиваться. Мгновение – и он перевернулся.
- Что за черт... – пробормотал парень про себя, стараясь избежать столкновения. Однако на таких скоростях это было невозможно. Машина закрутилась, как волчок, девушка испуганно закричала. Серебристо-синий бок грузовика был все ближе.
Время замедлилось. Куда-то исчезли все звуки. Парень отчетливо видит, как медленно и неохотно начинает гореть кабина. Как бьется там, внутри, силясь открыть заклинившую дверь, водитель. Как сменяются выражения гнева, страха, ужаса, а затем какой-то странной спокойной обреченности на его лице. Парень медленно-медленно поворачивает голову. Девушка уже не кричит. Она молча и сосредоточенно смотрит на водителя. На ее лице та же странная обреченность. Он пытается окликнуть ее, но слова застревают в горле.
Медленно. Мучительно медленно приближается сине-серебристый бок грузовика. Сначала его касается бампер, затем нос машины начинает сгибаться и мяться, словно он был сделан из мягкой красной фольги. Медленно, в полной тишине, загорается мотор. Все внутренности капота вдавливает в салон.
В полной тишине раздается взрыв.
____________
Парень инстинктивно вскидывает руки, пытаясь защитить лицо. Он кричит, но, похоже, не слышит собственного крика. Через несколько мгновений до него доходит, что машина, грузовик и девушка исчезли.
Честно говоря, вокруг вообще ничего не было. Белый свет повсюду, куда ни посмотри. Он даже не мог уверенно сказать, стоит он, или же левитирует в пространстве.
Внезапно послышался вздох. В мире полной тишины этот звук показался оглушительным. Парень обернулся, но никого не заметил. Однако через некоторое время вздох повторился, и на этот раз, обернувшись на звук, парень смог заметить какое-то движение. Он двинулся в том направлении. Однако он по-прежнему ничего не видел кроме бесконечной белизны окружавшей его. Он все шел и шел. Ему показалось, что прошел уже не один час. Внезапно он наткнулся на что-то высокое, узкое и довольно острое.
- Осторожнее! – послышался откуда-то сбоку глухой, словно доносившийся из другого мира, голос. Парень удивленно обернулся. Присмотревшись, он сумел разглядеть белую фигуру, сидевшую в абсолютно белом ассиметричном кресле. Фигура была необыкновенно худа. Вообще непонятно, как ее можно было разглядеть. В этом мире, где не было света и теней, ее присутствие скорее можно было ощутить, чем увидеть.
Парень ошарашенно смотрел на фигуру, инстинктивно схватившись за то, во что только что врезался. Некоторое время незнакомец молча рассматривал его. Взгляд у него  был липким и неприятным. По спине парня забегали мурашки.
Неожиданно он почувствовал, что существо встало и переместилось вплотную к нему. Он ощутил на своем лице его ледяное дыхание – так близко оно находилось.
- Может быть, ты оставишь в покое мое Зеркало? – С нескрываемым интересом поинтересовалось существо. А затем поманило парня за собой, назад к креслу. Тот последовал следом.
Дойдя до кресла, существо опустилось в него, а парню дало знак встать рядом.
- Взгляни, – кивнуло существо на то, что назвало Зеркалом. Отсюда можно было видеть, что оно представляло собой огромный кусок абсолютно черной пластины. Ее края были неровно обломаны. Создавалось такое впечатление, что когда-то несоизмеримо давно на пол уронили гигантскую черную плиту, а ее осколок потом поместили сюда.
- Я ничего не вижу, – удивленно сказал парень.
- Вот как? – Послышался тихий шелестящий звук, похоже, существо смеялось. – Ну так подойди поближе.
Приблизившись, парень не смог сдержать крика ужаса. Перед ним неожиданно предстал миг аварии. Развороченные полосы металла, которые некогда были прекрасной темно-красной машиной. Вокруг еще бушевало пламя, но было видно, что из почерневшего нутра бывшего салона высовывается почерневшая рука.
- Нет! – Голос парня, казалось, можно было услышать за несколько миль от этого места. Он в бессилии опустился на колени. – Почему... почему я? Почему?!
- Вы, Люди, странный народ... – Произнесло Существо, подперев голову костлявой белой рукой. – Говорите о вечной любви, приносите клятвы верности... отважно смеетесь в глаза Смерти... Однако когда, наконец, настает ваш час, все вы ведете себя одинаково...
- Что ты хочешь этим сказать? – Гневно воскликнул парень, вскакивая на ноги. – Кто ты вообще такой?!
- Я? – Спокойно ответило Существо. – Я то, что вы, люди, называете Смертью.
- С... смертью? – От удивления человек потерял дар речи.
- Что? Ты удивлен? – в голосе смерти послышалась усмешка.
- А почему ты не...
- Почему я не в балахоне и не с косой? – Смерти, казалось, было весело. – Ваши человеческие  представления и предрассудки меня мало волнуют. И, кстати, пола у меня тоже нет. Ты можешь обращаться ко мне как угодно, мне все равно.
- Раз я здесь, значит, я умер?
- И да и нет. Ты сейчас и не в мире Мертвых, и не в мире Живых. Это место, которое было всегда и которого не существует. Через него проходят все, кто заканчивает свой путь в мире Живых. Однако ты тут задержался, скажем так, не без моего участия... – Смерть явно была довольна своими действиями.
- И что это значит?! – Парень уже начал терять терпение. – Я умер, или я жив? Что я вообще тут делаю?! Я не верю ни в одного из придуманных людьми богов, и в смерть я тоже не верю!
- Ну, мне-то безразлично, веришь ты в меня, или же нет. – Последовал спокойный ответ. – Я есть. И ты ничего не можешь с этим поделать.
- Хорошо, ты есть, но что я здесь делаю?
- О! Вот мы и подошли к сути вопроса. - Смерть типичным человеческим движением потерла руки. – Видишь ли, я сижу тут от начала времен. Я наблюдаю в Зеркало мир людей и забираю тех, чье время закончилось. Тысячи лет одно и то же. Это скучно, знаешь ли. Но у меня есть право. Один раз в сотню лет я могу решить судьбу одного человека. Иными словами, могу сделать с ним все, что захочу. Могу, воскресить, например...
- Ты вернешь мне жизнь? – в голосе парня сквозила такая неприкрытая надежда, что Смерть рассмеялась.
- Разумеется, нет. Я не собираюсь возвращать тебе жизнь просто так. Это было бы слишком скучно.
- Тогда что же ты собираешься со мной сделать?
- Взгляни в Зеркало еще раз. – Предложила Смерть, взмахнув рукой, парень повиновался. – Что ты видишь там?
- Я вижу автокатастрофу.
- Ты погиб в этой аварии, мой мальчик. В Книге Мира нет записей о тебе после этого мига. Я не могу изменить ни одной строчки в ней. Это могут лишь сами люди. Так устроен этот мир.
- То есть реально ты не можешь меня оживить?
- Я – нет. Но я могу дать такую возможность тебе. Смотри. – Смерть внезапно оказалась рядом с человеком, прямо за его спиной. Он снова почувствовал ее ледяное дыхание. Она взмахнула рукой, и картинка на зеркале потускнела и медленно исчезла. А через мгновение изображение появилось вновь. На этот раз оно не было замороженным.
По вымощенной камнями дорожке бежит маленький мальчик. В конце дорожки, рядом с маленьким прудом сидит на корточках женщина в длинном белом платье. Мальчик так торопится, что не замечает камень, выступающий из общей кладки. С тонким вскриком мальчик зацепляется за булыжник и падает на камни. Он начинает плакать. Мать, смеясь, подходит к нему. «Ну что же ты плачешь, Дэмиэн? Смейся!» - говорит она, - «Если ты посмеешься над неприятностями, они уйдут».
- Это же... это же я! – Удивленно воскликнул парень.
- Да, это ты. – Согласилась Смерть. – Смотри дальше...
Образ сменяется образом. Мальчик растет, идет в школу. Дружит и играет со сверстниками. Он учится побеждать и быть первым. Он смеется со своими друзьями и ссорится с ними. Годы пролетают в одно мгновенье. Они отражаются в расширенных зрачках молодого человека, который смотрит в Зеркало Смерти.
Мальчик растет и становится красивым юношей. Он лучше всех играет в теннис. Многие девушки мечтают встречаться с ним. Некоторым он отвечает взаимностью... Он оканчивает школу с отличием и поступает в престижный колледж. Образы одногрупников мелькают один за другим. Друзья и те, кто называл себя друзьями. Враги и те, кому было безразлично его существование. Студенческое общежитие, соседи, домашние заботы. Одни образы сменяются другими. Еще не успевшая стать достаточно длинной жизнь разматывается, как клубок пряжи, который утащила кошка.
Первая любовь и первое разочарование. Студенческие вечеринки. Измена, сцены ревности и пьянка в баре. Ночь в полицейском участке. Утро и разговор с отцом. Новые прорывы в учебе. Окончание колледжа с отличием. Престижная работа. Корпоративная вечеринка, симпатичные сотрудницы. Скука. Случайная встреча на перекрестке. Девушка случайно натолкнулась на него и стопка папок, которую она несла, взлетает в воздух. Стопки бумаг вываливаются из папок. Они стоят вдвоем од этим бумажным дождем. Ее длинные черные, как смоль волосы струятся по плечам. Он помогает ей собрать бумаги. Так они знакомятся. Ее зовут Маргарита. Она учится в колледже и работает в типографии.
Один день сменяет другой. Она в каждом мгновении его жизни с этого момента. Симпатичных сотрудниц больше не существует. Два года счастливой жизни пролетают, как одно мгновение. И вот, последний день. Он встречает ее, и они садятся в машину.

Смерть снова взмахнула рукой, и картинка вновь застывает.
- Я дам тебе возможность изменить твое прошлое. – Ее голос стал совсем тихим и вкрадчивым. – Сделав это, ты спасешь свою жизнь.
- Но... Что я должен сделать? – в замешательстве спросил человек.
- Самым простым способом было бы не садиться в машину в этот вечер. – Смерть снова взмахнула рукой.
Темная поверхность зеркала пошла мелкой рябью, застывшее изображение вновь начало двигаться. Там, за стеклянной стеной, молодой человек не садится в машину с девушкой. Он говорит с ней долго, иногда они повышают голоса. В конце концов, девушка уходит. Она переходит оживленный перекресток. Но она слишком несчастна, чтобы смотреть на дорогу. Внезапная вспышка красного цвета. Глухой удар. Ее сбила красная машина. Какая ирония.
- Нет! – воскликнул Дэмиэн. – Я... я не хочу... так...
- Вот как? – с неподдельным интересом спросила Смерть. – Что ж... Ты можешь отказаться от этого свидания еще до того, как оно состоится...
Еще один взмах рукой. Картинка сменяется картинкой. Дэмиэн разговаривает с Маргаритой по телефону. Маргарита очень расстроена. Они снова ссорятся. Образ сменяется образом. День сменяется днем. Время идет, но в их отношениях что-то не ладится. Она понимает, что он ее не любит, но он слишком важен для нее. Она решает покончить жизнь самоубийством. Ее не успевают остановить спасатели. Она прыгает с крыши высотного дома.
- Что? – Прошептала Смерть, наблюдая сменяющие друг друга ужас и страх на лице человека. – Тоже не нравится? Тогда, возможно, тебе вообще не следовало с ней знакомиться?
Образ сменяется образом. Снег из белых листов бумаги. Двое стоят в молчании. Девушка смотрит на парня. Парень смотрит на девушку. Она ждет от него помощи, но он просто стоит и смотрит, как падают белые листы бумаги. Затем он разворачивается и молча уходит. Девушка садится на землю и начинает подбирать листки. Картинка сменяется картинкой. Проходит два месяца. Девушка поздно возвращается с работы. Боясь опоздать на автобус, она решает сократить дорогу. В темноте переулка на нее нападает мужчина с ножом. Ее некому защитить. Один удар. Прямо в сердце.
Смерть повернулась, чтобы заглянуть Дэмиэну в лицо. Тот стоял молча. Глаза его были закрыты. По щекам катились слезы.
- Она все равно погибнет. – Без малейшего сожаления сказала Смерть. – Ты ничего не сможешь сделать. Вас обоих тут не спасти. Такова судьба. Я могу дать возможность вернуть свою жизнь только одному человеку.
- А если я просто поеду в другую сторону?
- Результат будет тот же. Ее смерть неизбежна.
- Почему ты так бессердечна? – Тихо спросил Дэмиэн, не открывая глаз.
- Бессердечна? – Удивилась Смерть. – Для меня неприемлемы ваши человеческие мерки. Я не имею права жалеть кого-то. Такова моя сущность. – Голос Смерти стал жестким и скрипучим. Но лишь на мгновение. Затем он снова стал ровным и глухим.
- Ты должен выбрать, Человек. – Добавила она, помолчав. – Какой момент своей жизни ты желаешь изменить?
Дэмиэн молчал очень долго. Но смерть не торопила его. В отличие от него она знала, что в этом месте времени не существует.
- Каким образом произойдет это... изменение? – наконец спросил парень, не открывая глаз.
- Ты окажешься в том моменте жизни, в каком пожелаешь. И изменишь свою судьбу какими-либо действиями. – Ответила Смерть. – Я лишь переношу тебя по твоей же жизни. Действовать ты должен сам.
- Прекрасно. – Человек открыл глаза и спокойно посмотрел в белый лик Смерти. – Я...
- Но, Человек, помни, - прервала его она, ее лик почти вплотную приблизился к лицу Дэмиэна, - Если ты ничего не изменишь, второго шанса не будет.
- Я понял.
- Итак, каково твое решение? – Дэмиэну показалось, что Смерть улыбается, но на белом лике было невозможно разобрать.
- Перенеси меня в тот момент, где мы садимся в машину. – Сказал человек, не отводя взгляда от зеркала, где все еще застыло искаженное гримасой боли лицо Маргариты.
- Значит, ты решил последовать моему совету. – Послышался шелестящий смех Смерти. – Да будет так.
Она подняла костлявую, белую как снег руку на уровень глаз Дэмиэна. и щелкнула пальцами. Раздался гулкий высокий звук. И белый свет сменился тьмой.
____________
- Куда мы сегодня поедем? – Девушка с видимым удовольствием села на переднее место автомобиля. Парень, захлопнувший за ней дверь, обошел автомобиль и сел за руль.
- Ну… Мы могли бы съездить в «Красную книгу»… - Протянул он, выруливая со стоянки.
- «Красную книгу», - брови девушки удивленно поднялись, - это не самый дешевый ресторан.
- Сегодня нам можно все. –  Улыбнулся парень, не сводя взгляда с дороги.
Темно-красная машина мчалась по вечернему городу. Солнце зашло уже давно, но улицы были светлы от неоновых огней. То и дело мелькали вывески и реклама. Долгое время парень и девушка молчали. Он следил за дорогой. Она смотрела в окно. Они переехали мост и стали отдаляться от главной части города. Их путь лежал в зону развлечений. «Красная книга» ждала.
- Скажи, - Девушка неожиданно повернулась к своему спутнику, - ты действительно любишь меня?
- Люблю. – Не колеблясь ни секунды, ответил Дэмиэн. – И я хочу, чтобы ты была счастлива. Что бы со мной ни случилось. Живи.
- Дэмиэн, что ты такое говоришь? – удивленно воскликнула Маргарита.
Одной рукой держа руль ровно, Дэмиэн отвернулся от дороги и наклонился к Маргарите. Их губы встретились в поцелуе.
- Дэмиэн... – Прошептала девушка.
- Прощай, Маргарита, – шепнул Дэмиэн.
Он протянул руку, открыл дверцу машины. И вытолкнул девушку на дорогу.
Машина замедляла ход, но этого все же было недостаточно. Оглушительный лязг накрыл все вокруг. Дэмиэн отпустил руль, но ноги с тормоза не снял.
На этот раз время было более милосердно.
Оно не замедлило своего хода.
Четыре удара сердца.
Четыре секунды.
Удар.
Загорающееся пламя.
Взрыв.
____________
Рядом с горько рыдающей Маргаритой стоят два силуэта.
Один из стоящих нечеловечески худ. Его кожа абсолютно белая. Впрочем, как и одежда. Он, кажется, чем-то опечален или разочарован.
Второй одет в обгоревшие лохмотья, когда-то бывшие деловым костюмом. Он смотрит на пылающую неподалеку машину и улыбается.
Он видит, как девушка сидит на асфальте и безутешно рыдает. Она рыдает очень долго. Но, наконец, ее слезы иссякают. Она встает, подбирает свою сумочку, которую так и не выпустила из рук.
Достает фотографию. Смотрит на нее. Целует и прячет обратно. Она отворачивается от горящей машины. Она идет по шоссе. Ее губы что-то шепчут. Из-за воя сирен и гомона бегущих к машинам людей ее слов невозможно расслышать.
Но двое, стоящие рядом с местом аварии, все равно слышат ее тихий шепот: «Я буду жить. Ради тебя».
- Почему вы, Люди, так одинаковы? – печально вздыхает белоснежная фигура.
- А в чем, собственно, дело? – С улыбкой отвечает ей вторая.
- На протяжении всего моего неправдоподобно длинного существования я ни разу не упустила шанса использовать свое право. – Все так же печально отвечает первая. – Многие, очень многие спасали благодаря мне свою жизнь. Но пожертвовавших собой ради других было несоизмеримо больше. Всегда. В чем же дело, Человек?
- Просто большинство сумело сделать правильный выбор. – Со смехом отвечает фигура в лохмотьях.
Обе фигуры исчезают.
Остаются только две горящие машины и люди, мельтешащие вокруг.
И девушка, которая будет жить.
Не смотря ни на что.

И моя переделка для него: там переписана только концовка, поэтому можно начинать сразу от того места, где Смерть уже показала герою все картинки его жизни (то есть с 11 страницы smile))).

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-12 12:08:27)

Post's attachments

Иконка вложений выбор (тварчество маё).doc 265 Кб, 334 скачиваний с 2011-02-12 

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Итак, я вернулась, и у меня есть время порадовать общественность. По заявкам трудящихся - эльфы в противогазах!

Бред Жёлтой Лошади

Умер наркоман и попал в загробный мир. Идёт он и видит огромное поле дикой конопли. Он бросается к нему и начинает рвать траву, косяк забивать... И тут из леса выходит жёлтая лошадь.
— Мужик, да ты чего? Брось коноплю, смотри, какой день сегодня чудесный: птички поют, солнце светит... Радуйся жизни!
Оглянулся наркоман, видит: права лошадь. Он коноплю бросил, идёт руками размахивает, жизни радуется. И тут видит: ещё парень косяк забивает.
— Мужик, да ты чего? — бросается к нему первый. — Смотри, день-то какой чудесный...
— Ты что, жёлтую лошадь встретил?
— Ну, да...
— Не слушай её, она обкурилась и гонит.
Анекдот.


— Ну, всё, привал, — Сашка поскрёб в затылке и попытался почесать нос через резину противогаза. — На вечернюю молитву становись!
Сзэповцы  выстроились в шеренгу, повернулись в сторону, откуда пришли и как по команде рухнули на колени.
— Спасибо, Вася !
— Вася, пасиба!
— Вася, не обращай внимания!
— Пасиба, Вася!
— Мы пойдём с тобой в Кино , Вася! — как старшина отряда, Сашка завершал коллективную молитву.
Все быстро поднялись, и работа закипела. Alex и Вано занялись костром и приготовлением ужина (несмотря на то, что оба были эльфами, иногда они теряли всё своё хладнокровие и толерантность и ссорились так, что только искры сыпались), Stasia и Танчик занялись сооружением палатки (они так самовыражались — неоконченное образование дизайнеров интерьера сказывалось), а Сашка, как командир отряда, начал чертить вокруг места ночевки охранный круг своим волшебным голубым мелком .
Когда ужин был готов, Вано махнул своим большим черпаком, и все собрались у костра.
— Опять овсянка, — вздохнула Stasia, с трудом вытаскивая ложку из вязкой липкой жижи.
— Ешь, Стэш, она для здоровья полезна, да и ничего другого ты через шланг не зальёшь, — покровительственно заметил Сашка.
Девушка промолчала, но про себя пообещала припомнить этот эпизод своему старшине.
Некоторое время все сосредоточенно поглощали свою овсянку, всасывая её через специальную дырочку в шланге.
Наконец все насытились и загерметизировали отверстия для подачи пищи. Как обычно, после даже такого частичного вдыхания воздуха поверхности всем дружно похорошело. Однако нужно было всё-таки решить тот вопрос, который уже давно всех мучил.
— Саш, а ты точно знаешь, что мы идём в правильном направлении? — эльфийка Alex глупо хихикнула и покачнулась. Видимо, дыхание задерживать так и не научилась.
— Не-а, — чистосердечно признался Сашка. По натянутому противогазу было понятно, что он улыбается от уха до уха. — Но я подсчитал...
— Люди считать не умеют, — фыркнул Вано.
Старшина вскочил.
— ЭТО СТЕРЕОТИП!!! Я всю жизнь боролся со стереотипами и могу с гордостью заявить, что я считать умею! Твои представления неверны!
— И сколько, по-твоему, мегаПевтов  в одном тераПевте? — язвительно поинтересовался эльф.
— Э... — смутился юноша. — В одном тераПевте много мегаПевтов, ещё больше килоПевтов и огромная орда ма-аленьких оч-чаровательных Певтиков...
— А говоришь, считать умеешь, — самодовольно усмехнулся Вано.
— Да и рассчитывать ничего не нужно, — Alex заметно покачивало, но рассуждала она вполне здраво. — Даже детям известно, что Жёлтая Лошадь  обитает там, где до Великого Расколбаса  находился город Санкт-Петербург.
— А он этого знать не может, — вступилась за него Танчик. — Он продукт генной инженерии, у него детства не было...
— Не верю, — Вано поморщился. — Доказательств у вас нет.
— Есть! — гордо выпрямилась Танчик. — У него нет пупка!!!
Эльфы восхищенно притихли. Танчик тоже, при этом всем своим видом выражая восторжествовавшую справедливость. Stasia поглядела на неё и засунула шланг под мышку, видимо, чтобы не сболтнуть лишнего.
— А можно нам, наконец, узнать о цели нашего путешествия? — снова проснулась Alex.
— Да, — важно изрёк Сашка, собирая в кучу остатки своего достоинства. — Наша цель — избавить мир от жестокого чудовища.
Он выдержал эффектную паузу, и все затаили дыхание.
— Мы убьём Жёлтую Лошадь.
Остальные члены отряда продолжали сидеть и лупать глазами. Сашка смутился.
— МЫ УБЬЁМ ЖЁЛТУЮ ЛОШАДЬ! — повторил он с немного другой интонацией. Ноль реакции.
Старшина пожал плечами.
— Реакция выпадения отряда в осадок под воздействием неординарного мышления одного из его членов.
Он помолчал немного и добавил:
— Отбой, ребята.


— Вано, что это хлюпает у меня в фильтре? — плаксиво спросил Сашка с утра.
— Овсянка, Саш, — хмыкнул эльф, протирая окуляры со сна.
— Но, блин, что она там делает?
Вано покровительственно похлопал его по плечу.
— Ты не поверишь — хлюпает.
Из-за этой душеспасительной беседы проснулись все обитатели небольшой палатки.
— Мальчики, уймитесь, а? — пробормотала Stasia, переворачиваясь на другой бок.
— Не мальчики, а молодые люди, — окрысился Сашка. — Тебе-то смешно, а мне фильтр менять придётся. Были бы мы в ЖОПе , я бы дознался, кто это сделал.
— Все мы там будем, — философски отозвалась Танчик из своего угла.
— Где? — всхлюпнув, удивился старшина.
— Что — где? — не поняла девушка.
— Ты сказала: “все там будем”. Где будем-то?
— А... В жопе, — доходчиво объяснила Танчик. — Сам знаешь — полоса чёрная, полоса белая...
— Да вы что, сговорились все что ли?
— А старшина у нас всё-таки догадливый, — хмыкнула Alex, сладко потягиваясь.
Сашка хотел было что-то сказать, но только махнул рукой. Начиналось новое утро.
Лес был странный. Все деревья были прямыми, как телеграфные столбы. Между ними, как, впрочем, и везде на Земле, клочьями плавал жёлтый дым.
Сзэповцы шли цепочкой, не упуская из виду спину впереди идущего, так как территория была не очень ровной, а если честно, то и совсем неровной: то холмы, то овраги, и всё покрыто лесом телеграфных столбов.
— Ну, чисто Конопляные Поля  ищем, — постоянно ворчала Stasia. — И когда только канавы кончатся?
— Хочешь, я тебе шланг потуже на шее завяжу? — доброжелательно предложила Танчик. — Сразу все мучения закончатся.
Stasia надулась и сунула шланг под мышку от греха подальше.
Вдруг впереди послышались отдалённые звонкие удары. Все прислушались.
— Племя бьёт шаману в бубен, — с ходу определила Alex. — А ведь и верно, лес-то совсем сухой.
— Ох, а как у меня руки чешутся кому-нибудь в бубен дать, — вздохнула Stasia. — Скорей бы Жёлтую Лошадь найти...
— Угу, — кивнул Вано. — Убьём Лошадь — шашлык сделаем, а то овсянка уже в фильтрах сидит.
Все поглядели на Сашку и понимающе улыбнулись. Он нахмурился так, что даже резина противогаза собралась глубокими складками.
— Кто-то из нас должен пойти на разведку. И это будешь ты, — его указующий перст был направлен на Стэш.
— Почему это?
— Поможешь несчастному племени начистить племени шаманский бубен до блеска, тебе же этого так хотелось.
Девушка вздохнула, вскинула чивотомёт  наперевес и пошла на звук. Отряд продолжал свой путь, немного отклонявшийся в сторону от её дороги.
Через двадцать минут Stasia не вернулась. Подождали ещё десять минут. Её всё не было.
— Может, стоит оттащить её от шамана? — задумчиво предложила Alex. — А то, не дай Боже, счистит с его бубна всю грязь вместе с кожей.
— Да, шамана жалко, — вздохнула Танчик.
— Ребята, пошли, — махнул рукой Сашка.
Они влезли на ближайший пригорок и уставились на открывшуюся перед ними полянку.
На ней были расколбашенные. Они бегали по широкому кругу, описанному вокруг пенька, на котором сидел шаман в синих трениках и бил в бубен. Под этот странный аккомпанемент расколбашенные пели странную песню:

Раскинулось поле широко,
Пора собирать урожай.
Но мы этот труд свой нелёгкий
Не будем менять и на Рай.

Среди расколбашенных было немало странного вида людских единиц. Например, две девушки: одна в мини юбке и в невероятных очках в пол-лица, другая — в костюме и туфлях на каблуках.

Товарищ, не надо ногами топтать
Траву в этом поле без дела.
Сначала скоси, а потом забивать
Начнёшь эту травку умело.

Вдруг в разношёрстой толпе расколбашенных мелькнул знакомый бронекостюм. Stasia тоже была здесь, пела и бегала вместе с ними. Но уже было заметно, что она скоро совсем выдохнется и просто рухнет замертво от нехватки воздуха в противогазе.

Не нужно уменье и знаний багаж —
Пониже нагнись и работай.
Пускай ты здоровье за травку отдашь,
Зато ты подохнешь свободным.

Танчик не выдержала первой. С диким воплем вскинув чивотомёт, она помчалась вниз, в овраг. За ней побежали Alex, Вано и Сашка.
Расколбашенные не выдержали психологической атаки. С визгами они начали разбегаться в разные стороны, но самым странным было то, что Stasia, тяжело сопя в своём противогазе, бросилась убегать вместе со всеми. Однако догадавшись, что таким образом она далеко не уйдёт, девушка вдруг резким движением рванула противогаз и сорвала его с лица...
Когда сзэповцы, наконец, подошли к ней, Stasia сидела на земле в позе укуренного суслика и двумя руками держала на голове пучок травы, выдранной с корнем.
— Вы меня не тронете — я в домике, — жизнерадостно сообщила она. — Вы же не зайдёте в домик в стиле византийской готики, правда?
— Сбрендила, — вздохнул Вано, почёсывая затылок. — И что теперь делать?
— Stasia, ты хоть меня-то помнишь? — Alex наклонилась к ней.
Девушка равнодушно посмотрела на неё, потом вдруг так же жизнерадостно, как и раньше, запела:
— Бегают по комнате
Слоники зелёные.
Бегают и прыгают
Сволочи ушастые.
— Пошли, ребята, — Сашка махнул рукой. — Мы ей уже не поможем.


Шли медленно, по большей части молчали. Наконец, Танчик не выдержала:
— А с чего мы, собственно, взяли, что нам позарез нужно убить Жёлтую Лошадь?
— Анализируя фольклор различных народов, я пришёл к выводу, что все, так или иначе, связывают возникновение тумана с этой самой Лошадью, — пустился в пространные объяснения Сашка. — А так как по закону сохранения вещества и энергии ничего из ничего не получается...
— Пасибо, мы поняли, — спохватилась Танчик.
— А ты уверен, что поможет? — окуляры противогаза Alex выражали глубокое недоверие ко всему сказанному.
— Попытаться-то можно, — неуверенно пожал плечами старшина.
— А ты уверен, что мы хотя бы дойдём живыми и в здравом уме? — недовольно буркнул Вано. — Stasia всю жизнь малость долбанутая была, а если что-нибудь с Alex случится? Или со мной?
Помолчав, он добавил, в упор глядя на пристыженного Сашку:
— Я уже давно заметил, что у твоего костюма самая толстая бронь на заднице.
— Ты на что это намекаешь? — вспылил старшина.
— А на то, что очень уж ты защищаешь нижнее полушарие мозга!
— Ну, вы ещё подеритесь, — фыркнула Alex. — Вы бы лучше решили, как сильная половина человечества, идём ли мы дальше или возвращаемся в ЖОП.
— Я бы лучше вернулся, — угрюмо сообщил эльф.
— А я уверен, что нам следует идти! — не своим голосом завопил старшина.
— Не ори, фильтр отвалится, шланг порвётся, — мрачно предостерегла Alex. — Я тоже за то, чтобы идти. Не можем же мы без Стэш теперь вернуться.
— Поддерживаю, — хмыкнула Танчик. — Не зря же мы в такую даль пёрлись.
— Вано, ты идёшь или остаёшься?
— Вы слишком плохо обо мне думаете, — обиделся тот. — Разве я могу оставить вам Alex? Вы же о ней и позаботиться толком не сумеете.
— Тогда пошли, — и Сашка снова занял своё место во главе цепочки.


Следующее утро было довольно холодным и промозглым. В бронекостюмах было довольно зябко, поэтому иногда лязг зубов заглушал лязг металлических частей.
— Эх, где сейчас моя куртка-spa? — тихо бубнила Танчик, засовывая шланг противогаза под мышку.
— Не напрашивайся на ответ, — недовольно буркнул Вано. — Сама знаешь, что она осталась там, откуда мы ушли с подачи нашего старшины.
Вдруг что-то завыло и заурчало в непосредственной близости от отряда.
— Это дичь или Вано не хватило овсянки? — шёпотом поинтересовалась Танчик, вскидывая свой чивотомёт.
— Это ДИЧЬ! — торжественным шёпотом возвестил Вано. — Щас будет шашылык!
— Бумерангом его, а то ведь уйдёт!!!
— Да где же я тебе бумеранг возьму? — вслух изумился эльф. Слишком громко.
Из кустов выскочил чёрный крошак , с диким мявом заметался перед друзьями, а потом дунул по замысловатой траектории к опушке леса.
— Сто-о-ой! — завопил Вано и ринулся за ним. Телеграфный лес огласился безумными выкриками:
— Держи, держи его!
— Шашлык уходит!
— Носок! Дайте же кто-нибудь! Полцарства за носок!!!
Вусмерть перепуганный зверь шарахался между столбов, заставляя сзэповцев совершать невероятные телодвижения и прыжки. Alex споткнулась об пень и растянулась через него в позе невысокой горки. Танчик с разбега поцеловала один из столбов и долго вытаскивала фильтр из ствола. Сашка неудачно наступил на корягу, по форме напоминавшую детские грабли (от полного позора спас только бронекостюм).
Самым удачливым охотником был Вано: он даже ни разу не спотыкнулся, как следует. Эльф с диким трубным рёвом продолжал гонять крошака по лесу, пока несчастный зверь не вылетел на опушку. Юноша следовал за ним практически попятам, и скоро они совсем скрылись из поля зрения друзей.
Наконец сзэповцы выдохлись окончательно. Вано и крошак куда-то исчезли, и жалким остаткам отряда не осталось ничего другого, как только отправиться на их поиски. На их счастье, и охотник, и жертва мчались вперёд напролом, поэтому казалось, что тропинку вытоптали сотни бешеных слонов.
Эта своеобразная тропинка вывела друзей на опушку леса, где раньше, по-видимому, было какое-то селение. На большой территории были разбросаны бетонные коробки с разноуровневыми отверстиями. Повсюду валялись полуистлевшие доски, ржавые банки, куски проволоки. Посреди всего этого разгрома стоял почти нетронутый ветряк, едва видный в жёлтом воздухе.
— И где мы его теперь искать будем? — хмыкнула Танчик. — Этих бетонных зданий тут слишком много.
— Его надо искать там, где могут быть какие-нибудь механизмы, — ответила Alex. — Очень он интересуется всякими механизмами предыдущих эпох. Особенно теми, которые сберегают информацию.
— Тогда я, пожалуй, догадываюсь, где Вано, — буркнул Сашка. — Пошлите.
Они двинулись по направлению к ветряку. Оказалось, что ветряк был не один, их было около десятка. Они венчали собой какое-то довольно хорошо сохранившееся здание с металлическими трубами и огромным количеством проводов.
— Это — станции для получения энергии. Такие были распространены до Великого Расколбаса, — пояснил старшина. — Там наверняка найдутся и механизмы, и накопители информации.
Они зашли в коридор, где на толстом слое мусора чётко отпечатались подошвы термосапогов. Эта цепочка вела прямо к двери, на которой каким-то чудом сохранилась табличка: “ В одежде не входить”.
Сзэповцы в нерешительности остановились перед дверью.
— Что, сюда правда в одежде не войти? — задумчиво спросила Танчик.
— Интересно, а фиговые листочки от кутюр одеждой считаются? — в тон ей поинтересовалась Alex.
— Не вырос ещё тот лист, который подошёл бы старшине, — тихим шёпотом откликнулась Танчик. — Сама понимаешь — сверхчеловек во всех отношениях.
— Э... Да, только чувства юмора ему не хватает, — было заметно, что эльфийка хотела сказать что-то другое, но по какой-то причине не сделала этого.
Сашка в это время деловито осматривал косяк двери, потом махнул рукой.
— Пошли, девчонки. Система защиты йокнулась давно и окончательно.
Он толкнул дверь, и она открылась с жалобным скрипом.
Вано был там. Эльф суетился около какого-то аппарата с небольшим экраном и огромным количеством непонятных кнопочек.
— Щас, щас, — бормотал он, не обращая никакого внимания на вошедших друзей. — Щас ты у меня заработаешь, как миленький заработаешь...
Он протащил какую-то чёртову уйму разных проводов, которые и подключил к этому аппарату неизвестного назначения.
— Вано, что это? — осторожно поинтересовался Сашка.
— Это... — Вано поглядел на него абсолютно отсутствующим взглядом. — Ах, это... Ну, это... Раньше это называлось персональным компьютером, а сейчас это просто груда хлама для большинства наблюдателей... Но я его отлажу...
Он снова углубился в подключение, подкручивание и прочие виды ремонтных работ.
— Оставьте его пока, — тихо посоветовала Alex. — Оттаскивать его сейчас — всё равно, что у ребёнка игрушку отнимать. Пусть поиграет.
На ночёвку устроились прямо здесь. Вано на этот раз абсолютно не участвовал в подготовке ко сну. Спать он, видимо тоже не собирался. Вместо этого он притаранил откуда-то какой-то ящик, сел на него и с трепетом нажал кнопку “Пуск”. Аппарат утробно завыл, но экран вспыхнул, и на нём начали появляться цепочки каких-то символов.
Под эти звуки отряд и заснул.


Разбудил всех просто дикий вопль Alex. Признаться, причина для таких вокальных упражнений у неё была: проснувшись, девушка обнаружила, что Вано всё ещё сидит у своего адского аппарата, но уже без противогаза.
Эльфара плакала и пыталась оттащить жениха от монитора, уговаривая его пойти с ней и обещая выйти за него замуж в августе месяце 173 г. от ВП . Но если ещё вчера такое обещание было способно заставить эльфа босиком скакать на одной ноге до края света, то сейчас он только вяло отталкивал девушку от себя, если она слишком активно хватала его за руки.
Наконец, Alex не выдержала. Она схватила обломок железной трубы, который валялся неподалёку, и хотела было со всего размаха засандалить им в монитор, но Сашка успел перехватить её.
— Лучше не надо. Никто не знает, на что способен расколбашенный в бешенстве.
Эльфийка рванулась изо всех сил.
— Пусти!!!
Тут на помощь Сашке подоспела Танчик, и вдвоём им, наконец, удалось скрутить Alex. Она немного потрепыхалась в их руках, потом как-то разом перестала отбиваться, покорно отдала кусок трубы и даже помогла Сашке и Танчику собираться.
Уходя, она даже не обернулась.


Выйдя за черту города, сзэповцы попали на ржаво-коричневое болото. Сашка вдруг заволновался и начал даже оглядываться по сторонам. Танчик тоже заволновалась, понимая, что старшина ничего просто так не сделает, а Alex было просто всё равно. С момента ухода из города, где они оставили Вано, она не сказала ни слова, не обратила внимания ни на что вокруг, и по большей части просто шла, безразлично глядя под ноги.
Вдруг внимание Танчик привлекли какие-то странные знаки, нарисованные на камне чем-то коричнево-красным.
— Сашка! — шёпотом окликнула она. — Что это?
— Где? — насторожился он.
— Да вот же, на камне.
Старшина наклонился и начал вглядываться в значки. Потом поднялся.
— Кроки , — злобно процедил он. — Ты знаешь, что это значит?
Танчик отрицательно покачала головой.
— А это, Танчик, значит, что где-то поблизости бродят толпы хип-хобгоблинов .
— Невесело. Что делать будем?
Сашка пожал плечами.
— А там рекомендаций к действию нет?
— Там написано: “ Оставь одежду, всяк сюда входящий” . Это, кажется, цитата из какого-то очень древнего поэта.
— Он что, совсем извращенцем был? — удивилась девушка. — Зачем нужно оставлять одежду?
— Ну, не знаю. Может, он это про баню писал? Это теперь только узким специалистам известно, — старшина нахмурился. — Нам, во всяком случае, не поможет ни знание этого поэта, ни понимание того, что имели в виду хип-хобгоблины...
— По болотам без одежды бежать проще, — тихо сказала Alex. — Смотрите!
Сзэповцы обернулись. Со стороны твёрдой земли к ним бежали толпы зеленоватых маленьких уродцев.
Друзья повернулись и, не сговариваясь, дунули вперёд. Всем было слишком хорошо известно, что против орды хип-хобгоблинов не спасут даже чивотомёты.
Эти кривоногие зелёные карлики брали не качеством, а количеством. Поэтому втроём, не имея даже динамитной шашки в кармане, связываться с ними было слишком рискованно. Вот и прыгали сзэповцы с кочки на кочку с грацией молодых бегемотиков в балетных пачках.
И вдруг одна из кочек подалась под ногой Танчик. Девушка с ужасом чувствовала, как почва уходит из-под ног, а сама она проваливается в холодную липкую затхлую воду. Закричать она уже не смогла.
Alex обернулась и увидела, как Танчик по пояс рухнула в воду. Эльфара бросилась на помощь подруге, протягивая ей чивотомёт, за который она могла бы схватиться. Но пальцы девушки лишь скользнули по холодному металлу: её затягивало всё глубже.
Последним усилием Танчик стянула с головы противогаз, который мешал ей дышать. Но это неимоверное усилие ещё больше погрузило её в болото. Теперь на поверхности оставались только голова и плечи.
И тут их настигли хип-хобгоблины. Уродцы подгребли к ним на своих плотах, замаскированных под кочки, и направили на них свои тоненькие копья, смазанные ядом жаблепуха .
— Ви ест здавацца! — провозгласил шаман, противогаз которого покрывала густая боевая раскраска. — Ми захватиль ваша в плен.
Alex беспомощно опустила чивотомёт. Теперь она не могла не то что спасти Танчик, но и себя саму. Однако Танчик нисколько не смутилась.
— И как тебе не стыдно? — обратилась она прямо к шаману. — Мы находимся под защитой Жёлтой Лошади... Если ты тронешь нас, она поразит безумием тебя и твой народ.
По рядам хип-хобгоблинам пролетел тихий вздох: “Лё Шваль Жён!” Шаман растерялся.
— Ти ест под защита? — уточнил он.
— Мы, — девушка описала рукой широкий круг, показав на Сашку и Alex.
И тут случилось невероятное: хип-хобгоблины рухнули на колени на своих плотах.
— Ти ест Готт-на-Земля! — в религиозном экстазе возопил шаман. — Ми ест ждаль твой тьма лет!
Танчик важно кивнула.
— Я пришла, чтобы вести твой народ к свету. А вы едва не подняли меня на копья, — она грозно нахмурилась.
Хип-хобгоблины в ужасе распластались на своих плотах, боясь поднять глаза. А девушка продолжила свою речь:
— Но моя госпожа, Жёлтая Лошадь, милостива и справедлива. Она простит тебя, ведь ты совершил ошибку по незнанию.
Шаман с готовностью закивал.
— Ми ест готов служить твой, Готт-на-Земля, — подобострастно прошепелявил он. — Ти ест желать нечто?
— Во-первых, вытащите меня отсюда.
Сотни маленьких ручек подхватили её, вцепились в металл бронекостюма и рванули изо всех сил. Вскоре Танчик уже восседала на самом большом плоту изо всей флотилии.
— Во-вторых, отпустите их.
Хип-хобгоблины нерешительно посмотрели на своё свежеобретённое божество.
— Ти ест уверен? — уточнил шаман.
— Да, я уверена, — жёстко оборвала его девушка. — Они, как и я, слуги Жёлтой Лошади. Госпожа приказала им охранять меня до тех пор, пока я не приду к твоему народу, чтобы нести свет. Они верой и правдой служили мне, а теперь должны вернуться к госпоже.
Шаман махнул ручкой, и зеленорожие уродцы расступились. Сашка положил Alex рук на плечо и тихонько подтолкнул вперёд.
— Пойдём, — шепнул он. — Она уже нашла себя.
Эльфийка кивнула.
— Stasia сказала бы: “Наш Мини-Танк стал полноценной Боевой Машиной”.
Они продолжили идти по болоту, но уже вдвоём.


Друзья заночевали в поле прямо за болотом. Палатку пришлось бросить, поэтому человек и эльфара лежали прямо на покрытых мхом кочках, заключив себя в круг, начерченный ВГМ.
Благодаря ему пробуждение было почти идиллическим. Сашка открыл глаза и увидел сидящих вдоль границы круга хип-хобгоблинов. “Тьфу, и приснятся же такие рожи”, — подумал он. Закрыл глаза, открыл снова. Хип-хобгоблины никуда не исчезли, а, кажется, наоборот их ряды стали многочисленней.
Старшина резко сел. Зеленорожие уродцы опасливо попятились. Остался только один, сидящий прямо напротив него. Его противогаз натянулся в глупой улыбке.
— Привет! Ничего, что я тут сижу? Я вам не мешаю?
— Чего тебе тут надо? — очумело выпалил Сашка и разбудил этим воплем Alex.
Она села на земле, протирая окуляры.
— Сашка, мы спим? — шёпотом спросила девушка.
— Боюсь, что нет.
Главный хип-хобгоблин глупо захихикал.
— Не спите. Мы парлы... паралы... пырлы... пырла...
— Парламентёры? — ещё более озадачился Сашка.
— Во-во, пырламентёры, — обрадовался главный. — Я — Вася II.
— А почему второй? — совсем загрузился старшина.
Вася II тихонько заржал.
— Дык, мил чилаек, первый-то, Вася I Ужас, давно в Кино ушёл. А меня приёмником назначил и руль правления отдал, — в доказательство своих слов он вытащил из-за спины баранку от запорожца.
— А... А от нас-то вы чего хотите? — теперь озадачиваться начала Alex.
Хип-хобгоблин почесал в затылке и снова хихикнул.
— Дык, деушка, тут такая ситуэйшен, что сразу и не объяснишь... Мы тут узнали, что у соседнего племени появился свой Готт-на-Земля.
— Ну и при чём тут мы? — вспылил Сашка.
Вася II укоризненно покачал головой, но противогаз был всё ещё растянут в улыбке.
— Дык, мы-то знаем, что ихний Готт-на-Земля с вами шла... Ну, значить, и нам такую желательно бы. Для престижу. А то Лешка Волосатый совсем шланг задерёт, загордится, значить.
— Так вы, получается, не верите, что она богиня? — Сашка почувствовал, что выпадает в осадок.
— Дык, как тут поверишь, — хип-хобгоблин с притворным смущением попинал камушек. — Видели мы таких тут... Вы там живёте, в больших развалинах?
— Нет, — рассеяно откликнулся Сашка. — Мы в ЖОПе...
— Где?!? — изумился Вася II. — Прямо ТАМ?
— Где — там? — не понял старшина, занятый одной мыслью.
— Ну, ТАМ, — вождь сопроводил свои слова характерным жестом.
— Там? А-а, та-ам... Нет, не там... ЖОП — это Жилищно-Обустроенные Подземелья... А разве в больших развалинах кто-нибудь живёт?
— Лё Шваль Жён.
Сашка вскочил и хотел было уже бежать к развалинам, но хип-хобгоблины тоже вскочили, замахали копьями и загомонили.
Одна толстая хип-хобгоблинша верещала и скакала так, что скоро перекрыла весь прочий шум.
— Дер грос мясорюбхен! — орала она, тыча в друзей копьём.
Вася II похлопал её по плечу и с извиняющимся выражением поглядел на сзэповцев.
— Женщина, что с неё возьмёшь! Но всё-таки она права: нужен нам до зарезу свой Готт-на-Земля. Если один из вас не согласится, мы вас съедим.
— Да, что вам, одного мало? Зачем вам второй? — снова вспылил Сашка.
— Дык, для престижу же! — терпеливо объяснил вождь. — У них есть, а у нас нет? непорядок!
Alex тихонько положила старшине руку на плечо.
— Ты иди, а я останусь. Надо же хоть кому-то идти.
Вася II услышал и согласно закивал.
— Мил чилаек, деушка дело говорит. Иди себе с Жёлтой Лошадью, а мы об ней уж позаботимся.
Alex кивнула и шагнула прочь из круга. Хип-хобгоблины заверещали, окружили её и повели куда-то, нелепо дёргаясь на ходу и выкрикивая “Yo!” и “Come on, come on!”.
Сашка остался стоять один в круге, начерченном ВГМ.


Около недели Сашка шлялся по округе почти что без еды и абсолютно без цели. Он сильно отощал, и противогаз уже не так плотно облегал лицо.
Наконец ему совсем надоело бродить просто так. Старшина сел на камень и выпал в прострацию.
— Простите, у вас нет голубого мелка?
Сашка торопливо поднял голову. Перед ним стоял невысокий расколбашенный с наполовину поседевшей бородой и всклокоченными волосами.
— Извините, я задумался. Что вы хотели? — пробормотал Сашка, прикидывая, успеет ли вскинуть чивотомёт в случае прямого нападения.
— Голубой мелок. Впрочем, если у вас найдётся какой-нибудь другой цвет, который вам не жалко отдать, я буду рад и этому.
— Но зачем вам?
Расколбашенный схватил его за руку и потянул за собой.
— Пойдёмте, молодой человек, я вам сейчас покажу.
Он настолько настойчиво дёргал его за рукав, что Сашке пришлось встать и пойти за ним.
Расколбашенный привёл его на ровную забетонированную площадку, в центре которой возвышался метровый кол.
— Вот, молодой человек. Это — система координат, при помощи которой я смогу рассчитать, когда, наконец, рассеется конопляный дым. Всё готово, только вот мела нет, чтобы завершить доказательство.
Сашка достал остатки ВГМ и отдал его расколбашенному. Тут его осенила замечательная по простоте и гениальности мысль.
— А как же вы собираетесь писать в трёхмерной системе координат?
Расколбашенный задумался.
— В самом деле... И что вы предлагаете?
— Нужно просто подвесить достаточно тяжёлые грузики на необходимой высоте.
— Это гениально. Да-да, гениально...
Расколбашенный совсем забыл о том, что Сашка всё ещё стоит здесь, и ушёл куда-то, что-то тихонько бормоча под нос.
Старшина подошёл к системе координат и начал её разглядывать, да так увлёкся, что даже не услышал стук каблуков за спиной. Очнулся он, только когда кто-то спросил его:
— Ну, и как думаешь, сделает проф свой расчёт?
Сашка обернулся. Сзади стояла эльфийка в очках и жёлтом свитере и узких джинсах.
— А есть ли хоть доля истины в том, что он говорит?
— Конечно!
— Ну и как же, по-твоему, можно увязать конопляный дым и Жёлтую Лошадь? Всем известно, что жёлтый дым в воздухе — частички её шерсти...
Эльфийка усмехнулась.
— Триста лет одно и то же. Не было Жёлтой Лошади. Была я. Меня зовут Шевальжен.
Её слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Сашка даже забыл о своём чивотомёте, просто стоял и очумело хлопал глазами.
— Шевальжен?
— Ну да, — она улыбнулась. — Триста лет назад на конопляники в Атлантиде упал метеорит, который и вызвал тогда Великий Расколбас. Мы тогда сумели уберечься от первой волны, нас было несколько, и мы укрылись в воздухонепроницаемой зале, когда Землю накрыло дымом. Но через день мы совершили непростительную ошибку: открыли дверь, чтобы выйти на разведку. Тогда-то все мои друзья сошли с ума...
Старшина слушал её, не перебивая, но не понимая, врёт ли она или говорит правду. И тут его осенила истина.
— Шевальжен, ты просто обкурилась и гонишь, — сказал он, снимая противогаз.
— Сашка! Эй, Сашка! — завопил кто-то за спиной. Он обернулся.
Прямо за его спиной начинались Конопляные Поля. А по траве к нему бежали ребята его отряда: Stasia, размахивавшая противогазом, Вано и Alex, державшиеся за руки, и Танчик в боевой раскраске хип-хобгоблинов.
— Ребята! — засмеялся Сашка и побежал к ним навстречу...

Показать скрытый текст
Глоссарий
СЗЭП — СверхЗаводные Эстонские Парни — т.н. радикалы, вечные идейные противники адептов Жёлтой Лошади.
Вася (хип-хобгоблин) — по легенде является изобретателем противогаза. Как там на самом деле было — никому не известно, но с тех пор противогазы по традиции красят в зелёный цвет.
Кино — легендарное место, дорога к которому утеряна во время ВР. По легенде, там темно, тепло и можно спокойно ходить без противогаза. Именно туда удалился хип-хобгоблин Вася после свершения своего подвига.
Волшебный Голубой Мелок (ВГМ) — лучшее средство защиты от диких обитателей равнин Евразии. Через замкнутый им круг не пройдёт ни один расколбашенный.
Певты — рабочие Противогазного Единения им. Васи Трошина. ПЕВТ — объединение крупнейших производителей противогазов: Protivogases Limited и ВССР (Вечная Слава Советским Респираторам).
Жёлтая Лошадь — мифическое существо, приносящее смерть или сумасшествие тем, кто снимет противогаз вне загерметизированных помещений с очищенным воздухом. Известна так же под именем Лё Шваль Жён (от фр. — le chevale jeun).
Великий Расколбас — загадочное событие в истории человечества. Поздние исследования историков доказали, что причиной постигшей Землю катастрофы крылась в огромном метеорите, рухнувшем на обширные конопляные поля в Атлантиде. В результате в воздух взметнулись тонны конопляного пепла, а атмосфера долгие века после катастрофы содержала миллиарды кубических метров конопляного дыма. Часть людей умерла в считанные минуты после падения метеорита (от передоза), часть сошла с ума (т.н. расколбашенные), а ещё часть ушла в подземелья, где до этого обитали только мифические существа (эльфы, гоблины и пр.). После долгих и кровопролитных боёв за место обитания многочисленные расы объединились... Но это уже другая история.
ЖОП — Жилищно-Обустроенные Подземелья — место обитания большинства рас, выживших после ВР.
Конопляные Поля — по представлениям людей того времени после смерти все попадают на КП, где им предоставляется высшее благо — жизнь без противогазов.
Чивотомёт — оружие неизвестной пока конструкции; чем стреляет тоже пока не выяснено.
Крошак — гибрид кролика и кота; мелкое хищное животное с длинными ушами и длинным хвостом. В случае опасности бестолково мечется из стороны в стороны, чем сбивает с толку нападающего.
Всеобщее Прозрение (ВП) — период, когда все расы немного оклемались после катастрофы и снова вернулись к отсчёту времени. Так как никто не знал, когда ВР начался и когда закончился, всем пришлось начинать отсчёт времени заново от условленного момента, который договорились считать первым января. На момент повествования идёт 172 г. от ВП.
Кроки — вариант письменности хип-хобгоблинов. Состоит из геометрических значков и схематических изображений предметов. Рисование кроков — одна из самых изощрённых пыток для пленников хип-хобгоблинов.
Хип-хобгоблины — мелкие кривоногие зеленорожие уродцы, вырождающиеся гоблины. Носят противогазы (это их сильно красит). Делают йоучик (глупо подпрыгивают с воплем “Yo!”; в чём фишка— неизвестно).
Жаблепух — ядовитая гламурно-розовая жаба. Обитает на торфяных болотах. Вместо традиционного “ква-ква” издаёт в зависимости от пола либо “джага-джага” (самец), либо “муси-пуси” (самка).

Эх, картинка слишком большая, выложу позже, тапками чур не бить!

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-15 09:51:11)

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

ыхыхых)) я вообще-то имела в виду рисунок)))))

Но ладно, бред желтой лошади в данный момент для меня снова актуален. Только вот боюсь, что львиная доля шуток пройдет мимо наших читателей))))) Хотя...

Чаек развращает...   

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

БелыйЧертополох снимаю шляпу. Сейчас я поняла, что то что я творила - это скорее жалкая пародия на "Жёлтую Лошадь" smile)
*большой палец вверх*

Rogue: What am I going to do with you Remy LeBeau?
Gambit: I have a list, but I left it in my other pants.
Astonishing X-Men #1

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Chiffafoxy, мне кажется, сравнивать Бред и твое творение (по крайней мере, то, что я видела на форуме) - все равно что сравнивать функциональность табуретки и мясорубки smile У них просто очень разные задачи. Но мне приятно, что есть люди, которые, не зная истоков создания этой вещи, ее одобрили. Значит, все было не совсем напрасно smile

Tayga, вот, смотри, я помню про твою просьбу. Просто выкладывать эту картинку без самого бреда немного нелогично, с моей точки зрения.

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-16 16:22:55)

Post's attachments

эльф_в_противогазе.gif, 317.3 Кб, 507 x 600

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

С подачи одного из обитателей форума рылась в собственных записях многолетней давности... Нашла просто замечательную вещь, которая идеальновписывается в формат данной темы smile
Поэма "Чучмеки"
Чучмеки шумною толпою
По пыльной Азии кочуют:
Толпа — пятнадцать человек,
Бегут в степи и ног не чуют.

И вот один поднял копье,
Второй — кирпич, а третий пушку.
В степи огромный зверь ревет,
Они берут его на мушку.

Второй и третий тянут древний клич,
Бегут стремглав вперед, и вот теперь
Поет копье, свистит кирпич —
И был повержен грозный зверь!

Под вечер все идут к костру —
Как только сумерки находят —
И тот охотник, что с копьем был поутру,
О подвигах вдруг речь свою заводит:

«… И вот бежал я по степи,
Был сильный, вольный, словно ветер,
Но вдруг мой зоркий глаз увидел впереди
Тропу, где бродит зверь, ужаснейший на свете…»

Но тут второй охотник слово взял:
«От зверя побежал он без оглядки —
Так страшно грозный зверь рычал,
Что у него ушла душонка в пятки!

Однако я совсем был не таков —
Я зверя избивал бесстрашно,
Кирпич был продолженьем кулаков,
Но для рассказа это маловажно…»

Охотник третий встал, не выдержав нахальства,
Он руку правую к груди своей прижал:
«Без моей пушки все они не стоят пальца,
И в том порукой верный мой кинжал!»

Чучмеки, громко споря и ругаясь,
Все собрались вокруг костра.
Не помню, как у них дубинки оказались,
Но битва продолжалась до утра.

Лишь маленький чучмек Катюшка
В тот вечер не сваляла дурака:
Она в свое прожорливое брюшко
Всего упрятала злодейского… хорька.

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-19 10:28:27)

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

БелыйЧертополох, у тебя получаются такие замечательные психоделичные произведения)) Желтая лошадь мне понравилась)
Чем-то похожа на "Каинов мост", при прочтении его, меня тоже стойко не покидало чувство, что все это изощренный стёб)

Никогда не рано и никому не поздно полюбить шоколад(c)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Стась, на мой взгляд, реакция народа на эльфа в противогазе без предыстории была бы интереснее))) но так тоже не плохо))))

О, да поэма феерична, ноя, кажется, ее уже хвалила happy

Anafael, ну как бы наверное это он и был.. местами.. да....

Чаек развращает...   

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

БелыйЧертополох Стихотворение о степных воинах мне понравилась. Интересная работа.

Очень приятно, Кот!
Хоть без коня я и без маски, зато нет равных строить глазки.

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Den Terminator, во-первых, о_0 *глубокий ступор*, а во-вторых, разве тебе не жалко степного зверя? Он же никого не обижал, просто шел куда-то по своим делам, а тут бах - и кирпичом по голове...
Anafael, вы мне льстите, но это приятно smile Льстите чаще!

Да, я тут обнаружила, что это все, что у меня есть так или иначе связанного с всякими фэнтезийными мотивами... Однако у меня имеются еще творения, которые про окружающую меня ирреальность, и там даже есть одно, у которого вполне благополучный конец... Вот, собственно такой вопрос: кто-нибудь хочет увидеть их здесь или где-нибудь еще?

А пока картинки разной степени бредовости smile

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-19 10:37:11)

Post's attachments

креатифф0002.gif, 210.12 Кб, 500 x 715

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

БелыйЧертополох все только за, даже спрашивать не стоит)

Rogue: What am I going to do with you Remy LeBeau?
Gambit: I have a list, but I left it in my other pants.
Astonishing X-Men #1

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Chiffafoxy, я делаю вид, что я вежливая... Бывает иногда.

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

БелыйЧертополох XD понимаю, понимаю)

Rogue: What am I going to do with you Remy LeBeau?
Gambit: I have a list, but I left it in my other pants.
Astonishing X-Men #1

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Еще один из моих безумных плакатов, нарисованный в тот же период (и практически по тем же причинам, что и предыдущий)

Post's attachments

креатифф0003.gif, 292.38 Кб, 500 x 714

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Так как картинки обрабатывать мне лень сейчас, да и времени нет, выкладываю один из рассказиков. Наверное, это самый человечный среди моих бесчеловчных smile

Показать скрытый текст
Два берега одной реки
Стася устало вздохнула и потёрла глаза тыльной стороной ладони. Вообще-то она любила свою работу, однако это не мешало ей отчаянно скучать, присваивая абзацам стили уже на протяжении полутора часов.
— Что, устала? — Динара ворвалась в её небольшой кабинет как ураган. — Предлагаю отлучиться на обед, тем более мне пришла в голову совершенно гениальная мысль по поводу оформления этого романа, над которым ты уже безуспешно бьёшься столько времени.
Стаська грустно улыбнулась.
— Прости, я сегодня хотела закончить побыстрее.
Дина надула губки, притворившись смертельно оскорблённой.
— И что же может быть важнее разговора двух подруг?
— Я решила устроить романтический ужин своему парню. Мне кажется, мы уже довольно давно не проводим время вместе…
— Ооооо, тогда понятно, — протянула подруга, расплываясь в широкой улыбке. — Как написано в умных книжках, «чтобы избежать кризисов третьего года, разнообразьте свой досуг»?
— Ну примерно так, — согласилась Стася, чувствуя, как помимо воли тоже начинает улыбаться. Дина всегда умела видеть комичное в жизни, даже в собственных поступках. — Тем более, что мы с ним встречаемся ещё только два года.
Динара наклонилась к ней и театрально прошептала:
— Главное, не забудь шёлковое нижнее бельё. Мужчины обожают видеть своих подруг шикарно раздетыми.
Стаська почувствовала, как её уши стали красными и засветились.
— Об этом я уже подумала.
— И?
— И купила. Теперь оно лежит дома и ждёт своего часа.
— Ты просто молоток! — восхитилась подруга. — Ну ладно, тогда я прекращаю отвлекать тебя от работы и отправляюсь перекусить одна.
— Угу, приятного тебе аппетита, — хмыкнула Стаська, возвращаясь к прерванной работе.

Динара спустилась в кафешку, находящуюся в том же здании, что и издательство. На город неторопливо надвигалась осень, и воздух успел остыть настолько, что она даже пожалела, что поленилась накинуть пальто поверх своего шикарного бордового платья. Войдя внутрь, она слегка поёжилась, что однако не помешало ей произвести небольшой фурор: все мужчины (которых, впрочем, было не так много) разом повернулись к ней, а один задумался настолько, что даже уронил ложечку мороженого себе на брюки, чего благополучно не заметил. Одарив всех одной из своих самых ослепительных улыбок, Дина прошла к незанятому столику у окна и вытащила из небольшого клатча зеркальце, чтобы убедиться в том, что она действительно неотразима.
Колокольчик над входной дверью звякнул, и она машинально обернулась посмотреть на вошедшего. И тут же порадовалась, что вовремя привела себя в порядок: прямо к её столику проталкивался Богдан, её давний знакомый, а следом за ним шёл… Никита, парень, в которого она была безнадёжно влюблена ещё в художественной школе. Конечно, она не могла пожаловаться на недостаток мужского внимания в своей жизни, но Никита всё равно занимал место в её сердце, словно мечта, которая не может сбыться, но не становится от этого менее привлекательной. Динара улыбнулась и, совершенно не отдавая себе в этом отчёта, приняла позу, которая наиболее выигрышно подчёркивала её достоинства. Конечно, не стоило и ждать, что красавец Никита до сих пор один, но ей всё равно очень хотелось, чтобы он обратил не неё внимание.
Она словно во сне услышала приветствие Богдана, потом он представил ей своего спутника, а она всё ещё не отрываясь смотрела на Никиту. И только когда он поднёс её руку к губам, чтобы поцеловать в знак приветствия, она словно очнулась и смогла отвести взгляд.
— Никита скоро будет работать у нас, — с гордостью говорил Богдан. — Ты же помнишь, у нас совсем недавно уволился начальник службы технической поддержки, ну вот…
— Да? — даже Дине показалось, что она как-то уж слишком бурно интересуется подробностями. — Это было бы очень здорово. Предыдущий был такой неприятный человек!
— То есть, вы хотите сказать, что я человек приятный? — его глубокий голос звучал завораживающе. — Польщён.
Богдан кашлянул, и они наконец обратили внимание на него.
— Я спросил, что вы будете заказывать? Я бы хотел чего-нибудь перекусить.
— Мне чашку кофе, — торопливо сказала Динара.
— И мне, — добавил Никита. — Тебе помочь всё донести?
— Да ладно, — Богдан махнул рукой и встал. — Две чашки кофе — это, конечно, неподъёмная тяжесть.
И он пошёл по направлению к стойке. Дина хихикнула, глядя на удаляющуюся спину. Мужчина укоризненно посмотрел на неё.
— Вам не кажется немного неправильным флиртовать с мужчинами на глазах у своего бойфренда?
Девушка рассмеялась совершенно искренне.
— Богдан? Он просто друг. Я иногда даже сомневаюсь, что он вполне отдаёт себе отчёт в том, что я на самом деле девушка, — помолчав, она добавила: — Сейчас я ни с кем не встречаюсь. А что можете сказать вы в своё оправдание?
— Моё сердце сейчас не занято, — она посмотрела ему прямо в глаза, но он выдержал взгляд. Более того, ей пришлось опустить глаза первой.
Ей показалось, что он вздохнул с заметным облегчением, но тут вернулся Богдан, и их разговор принял совершенно невинный оборот. Они поговорили о предыдущем начальнике службы техподдержки, потом поговорили о начальстве вообще и о своих начальниках в частности… Время за беседой летело совершенно незаметно, тем более, что её собеседники были удивительно приятными во всех отношениях… К сожалению, совершенно забыть о работе ей не удалось, поэтому Динара встала.
— Спасибо за великолепную беседу, — она щедро одарила мужчин улыбкой, — но мне пора приступать к своим обязанностям.
Юноши тоже встали.
— Разрешите проводить вас хотя бы до дверей работы, — Никита улыбался совершенно обезоруживающе. — Я так рад, что буду работать вместе с вами.
— Я тоже очень рада работать с вами, — она царственно направилась к выходу.
Казалось, что её последняя фраза заставила его о чём-то задуматься. Он молча открыл перед ней дверь кафе, и Дина шагнула в осеннюю свежесть улицы. Она непроизвольно поёжилась, и тут на её плечи легла куртка. Она машинально подхватила её, чтобы она не упала, и обернулась. Наверное, она потеряла дар речи от того, насколько привлекательным показался ей Никита в тёмно-синем пуловере крупной вязки.
— Сегодня моя группа выступает в клубе «Арктика», — неожиданно произнёс он, глядя ей прямо в глаза. — Вы не хотите послушать?
— Да, — выдохнула она, — с большим удовольствием.

Стася расставила тарелки на столе, поправила салфетки, цветы в вазе, проверила, на месте ли спички. Она вздохнула и прижала ладонь к груди: сердце билось так, словно ей предстоял первый в её жизни поцелуй, хотя с Никитой они встречались уже чуть больше двух лет. Она нервно прошлась по комнате и взглянула на себя в зеркало, потом снова посмотрела на часы. Они показывали уже половину двенадцатого. Девушка прикинула: если концерт начался в восемь, то к десяти он должен был закончиться. Часа вполне хватило бы, чтобы добраться от клуба до крошечной комнаты в коммуналке, которую она снимала.
«Может, просто концерт очень понравился, и их заставили играть бисы?» — подумала она, тщетно пытаясь успокоиться. Стася села на стул, выпрямилась и начала медленно приводить в порядок мысли. С Никитой всё в порядке, его группа выступила отлично, поэтому публика отказалась их отпустить со сцены вовремя, поэтому сейчас он наверняка в метро и торопится к ней. Пусть он не испытывает к ней всепоглощающей страсти, о которой мечтают все героини дамских романов, но он очень трепетно к ней относится и ни за что не забудет о том, что она ждёт его сегодня…
Она не выдержала, вскочила, схватила со стола телефон и дрожащими пальцами набрала знакомый номер. Из трубки донеслись гудки, потом раздался щелчок… Девушка закрыла глаза: слава богу, с ним, по крайней мере, всё в порядке.
— Да, — донёсся до неё усталый чуть хрипловатый голос. — Внимательно слушаю.
— Никита? Ты где?
— Я в «Ар…», — он на минуту замолчал. — Чёрт, я совсем забыл, что ты меня сегодня ждёшь. Прости, ради бога, мы тут с группой в баре…
— Ааа, — её голос чуть дрогнул, но она надеялась, что юноша этого не заметил. — Вы хорошо отыграли?
— Да, всё просто замечательно. Публика была просто отпад, — его голос звучал весело. — Послушай, я тебе всё расскажу позже… Прости, пожалуйста, что не пришёл… Ты ведь не сердишься на меня?
— Нет, что ты, — торопливо ответила она. — Я очень рада за тебя. Ты позвонишь мне?
— Конечно. Обязательно позвоню завтра. Спокойной ночи, старушка, постарайся быстро уснуть.
— Спасибо. Тебе хорошо провести время, — она положила трубку и ничком рухнула на кровать. Она и сама не знала, почему так сильно расстроилась из-за того, что Никита решил оттянуться с друзьями в баре. Она лежала на кровати, а холодные слезинки катились по лицу и впитывались в подушку.
Вдруг она резко села на кровати. Какая же она жалкая эгоистка! Она должна радоваться тому, что у её парня всё хорошо, ведь ей прекрасно известно, что группа очень много значит для Никиты. А она не хочет даже поддержать его в этом начинании!
Сказать по правде, Стася не разделяла музыкальных пристрастий своего бойфренда. Она вовсе не возражала против «металла», но такой тяжеляк, какой играла его группа, полностью отключал мозг и вгонял её в сон через десять минут. Так что на его концерты она не ходила, предпочитая слушать по вечерам отчёты с концертов и репетиций. Правда, раньше Никита не оставался отмечать успехи с друзьями в баре, но всё когда-нибудь случается в первый раз…
Стася шмыгнула носом и вытерла глаза. Она вовсе не хотела, чтобы юноша бросал своё увлечение, просто… Просто сегодня она очень старалась произвести на него впечатление, а он взял — и не пришёл. Что ж, видимо, кроме неё никто не виноват: она же хотела сделать сюрприз, вот и не предупредила, а теперь уже поздно звать его к себе. Девушка придвинула стул поближе к столу и села, неохотно поковырялась вилкой в остывшей лазанье и со вздохом отодвинула тарелку — есть совсем не хотелось.
Выкинув остатки трапезы, она вымыла тарелки и снова оказалась в спальне перед зеркалом. Медленно расстегнув молнию на боку, она неторопливо стянула с себя длинное вечернее платье. Оставшись в одном кружевном нижнем белье, девушка покрутилась перед зеркалом с минуту и пришла к выводу, что хотя она и не красавица, но и дурнушкой назвать её никак нельзя. Вздохнув, она убрала платье и злосчастный комплект белья в шкаф и залезла под одеяло.

Никита довольно долго смотрел на телефон, который сжимал в руке. Завтра он обязательно попросит у Стаськи прощения и больше никогда даже и не посмотрит в сторону Динары, но сегодня… Сегодня он не устоял перед искушением. Конечно, он никому не рассказывал, но он был влюблён в эту шикарную девушку ещё когда они учились в художественной школе. Сначала он долго не мог набраться храбрости, чтобы ей признаться, потом долгое время был уверен, что она встречается с Богданом, а потом… Потом появилась Стася. Она не была особенно красивой, но вполне искренне была влюблена в него, а ему казалось, что это удивительно трогательно, ведь ещё никто и никогда не был в него так влюблён. Сначала они просто здоровались, потом пару раз встретились за пределами школы, и Никита, сам не понимая, как, привязался к ней. А она, кажется, не особо беспокоилась о том, что в глубине своего сердца он продолжает любить другую. Возможно, она просто этого не замечала, хотя юноша склонялся к мысли, что она, скорее, щадит его чувства.
На выпускном вечере он предложил ей встречаться, и Стаська согласилась. В принципе, он ожидал этого. Пожалуй, даже радовался. С ней ему было комфортно, как может быть комфортно божеству в храме, воздвигнутом его почитателем. Это не было сильным преувеличением: Стася была довольна симпатична, ненавязчива, подчас даже очень робка с ним, но совершенно самозабвенно обожала его… Он научился ценить её общество, даже начал мечтать о том, что они и будут жить так тихо, мягко оберегая и поддерживая друг друга; возможно, что он когда-нибудь даже сделает ей предложение, а потом она родит ему парочку милых карапузов…
Никита мысленно застонал — стоило ему сегодня увидеть свою первую любовь, как все его благие намерения рассыпались прахом. Разумом он понимал, что ему совершенно не светит быть рядом с такой шикарной женщиной, но всё равно радовался как мальчишка, когда она согласилась пойти с ним на концерт. Радовался до такой степени, что даже забыл о Стаське, а потом совершенно невольно солгал ей о своем местонахождении… Он почувствовал себя полным подлецом и уже хотел было перезвонить и сказать, что приедет, как только сможет. Но тут чья-то изящная рука легла ему на предплечье, и он выпал в реальность.
Динара с беспокойством поглядела на него, не убирая руки.
— Всё в порядке?
— Да… — он провёл рукой по волосам, пытаясь успокоиться. — Да, в полном. Просто… мама беспокоится. Для неё я всегда буду маленьким мальчиком, за которым нужно приглядывать.
Она рассмеялась.
— Как я вас понимаю. Моя мама тоже постоянно обо мне беспокоится, просто беда, — она отхлебнула вина из бокала. — И кстати, мы, наверное, можем перейти на «ты».
— Да, — её улыбка заставляла его забыть обо всех благих намерениях. — Конечно.

Стася смахнула будильник на пол и заворочалась на постели. Несмотря на ласковое пожелание Никиты она очень долго не могла заснуть, а когда наконец провалилась в забытьё, то облегчения это не принесло. Она даже малодушно подумала было, что надо позвонить на работу и попросить отгул, но гневно отмела это предположение: в эти выходные они собирались в кино, и ей никак не хотелось вместо этого заниматься работой. Поэтому она с мучительным стоном села на кровати, потом нехотя спустила ноги на пол, встала и, пошатываясь, пошлёпала в ванную.
Контрастный душ немного привёл её в чувство, и к тому моменту, когда она вошла в свой кабинет, только глубокие тени под глазами выдавали, насколько плохо она провела эту ночь. Стоило ей включить компьютер, как на пороге материализовалась Динара.
— Салют! Как вчерашний вечер?
Стася повернулась к подруге, демонстрируя максимально унылое выражение лица.
— А как ты думаешь?
— Ну, — задумчиво протянула девушка. — Судя по выражению твоего лица, вы вчера предавались разнузданному разврату, а сегодня ты очень сильно не выспалась.
— Твои слова да богу в уши, — вздохнула Стася. — К сожалению, всё куда банальнее: он не пришёл, а я потом всю ночь плакала.
— Да ты что! — искренне возмутилась подруга, бесцеремонно сваливая пачку корректуры с табуретки на пол и усаживаясь на освободившееся место. — Да как он смел, негодяй! На твоём месте, я бы его заставила просить прощения на коленях.
Стаська устало отмахнулась.
— Всё совсем не так, как ты подумала. Они с друзьями просто праздновали удачный концерт, а так как я не предупредила его, думая сделать сюрприз, он и не подумал, что я его жду.
— Знаю я, с какими друзьями они все отдыхают… — Дина возмущённо размахивала руками. — Слушай, к нам на работу устраивается один очень симпатичный программист, мы вчера с Богданом и с ним очень мило беседовали в кафе внизу. Хочешь, я тебя с ним познакомлю? Он высокий, длинноволосый, милашка — ты же любишь таких мальчиков… Познакомишься с ним, а там, глядишь, и понравитесь друг другу. А этот твой с дружками со своими пусть катится ко всем чертям.
Стаська отрицательно покачала головой.
— Нет, я уверена в своем молодом человеке. Если он сказал, что с друзьями, значит действительно был с друзьями. Может, он зайдёт сегодня…
— Ну и чудненько, — Дина радостно потёрла руки. — Тогда давай на выходных устроим двойное свидание: ты со своим парнем, а я с нашим новым начальником службы техподдержки. Сходим в боулинг, в баре посидим…
— А я смотрю, этот программист тебе самой понравился, — девушка нашла в себе силы улыбнуться. — Что же ты мне его тогда сватаешь?
— Для подруги мне ничего не жалко. Но я, на самом деле, рада, что ты им не интересуешься.
— Дааа? — Стася вопросительно выгнула бровь. — Любовь с первого взгляда?
— Нет, просто судьба, — Динара мечтательно улыбнулась. — На самом деле, я в него была влюблена ещё с художки… И вот…
— Программист в художке? — подруга не поверила своим ушам. — Надо же, а я и не думала, что такое возможно… Хотя, почему, собственно, нет. А я его знаю?
— Да нет, он в вечернюю смену учился, вряд ли ты с ним знакома.
— Имя-то у него есть?
— Никита, — Дина сладко улыбнулась и закрыла глаза. — Такой высокий, с чудесным голосом, металлист…
Стася почувствовала, что её сердце остановилось и заледенело. «Может, там был ещё один парень с подобными данными. Не может же он быть единственным Никитой на всю художку?» — подумала она, но легче ей не стало. Подруга продолжала расписывать его достоинства, совершенно не замечая её состояния, но Стаська даже была рада этому. Слишком этот новый программист походил на её молодого человека — она зажмурилась и снова перечислила всё, что сказала Динара: высокий, длинноволосый металлист с чудесным голосом, окончивший художку и ищущий работу программиста, по имени Никита… Тут она почувствовала, что её трясут за рукав. Открыв глаза, она увидела встревоженное лицо подруги.
— Всё в порядке?
— Да, — торопливо ответила Стася. — Просто голова болит после бессонной ночи.
Подумав, она добавила:
— Но я всё равно за тебя очень рада.
Дина пристально посмотрела на неё и встала.
— Ну ладно. Но если тебя твой опять будет обижать, я тебе секатор принесу.
— Зачем? — девушка совершенно искренне удивилась.
— Ты что, не знаешь, что с неверными парнями надо делать? — грозно нахмурилась подруга. В ответ девушка лишь обалдело покачала головой.
Динара наклонилась к ней и что-то прошептала, от чего стаськины уши стали светиться как лампочка Ильича.
— Я его подержу, а ты секатором, секатором, — закончила свою мысль Дина и вышла из кабинета, оставив Стасю в совершенной прострации.

Никита страшно нервничал. Во-первых, он не знал, понравятся ли Дине цветы, которые он купил, и маршрут прогулки, который он запланировал. Во-вторых, он очень переживал из-за того, что не смог сдержать обещание, данное вчера самому себе. Стоило девушке намекнуть, что продолжение их знакомства в неформальной обстановке не только возможно, но и желательно, он чуть не сошёл с ума от счастья. Конечно, он клялся, что это будет их последняя встреча, что сегодня он точно расскажет ей, что у него есть девушка… но стоило ему увидеть Динару на другой стороне улицы, как его сердце совершенно против его воли лихорадочно забилось. Он не мог дождаться, когда наконец светофор сменит красный свет на зелёный, а когда, наконец, дождался — бросился бегом на другую сторону дороги.
Заметив его, она ускорила шаг, потом побежала… Они встретились посередине, практически на двойной сплошной. Никита подхватил её на руки и закружил, смеясь. Дина тоже смеялась, счастливо обнимая его за шею. Розы в букете совершенно растрепались, лепестки падали на тёмный асфальт, но они совершенно не замечали окружающего их мира.
Они опомнились, только когда кто-то с силой надавил на автомобильный клаксон, напоминая, что двойная сплошная хоть и не пересекается, но явно недостаточна для того, чтобы пешеходы могли на ней стоять без риска для жизни. Они со смехом перебежали на тротуар, где юноша торжественно вручил девушке букет, теперь уже больше похожий на особо колючий веник. Она снова прыснула со смеху, увидев, как с роз осыпаются лепестки.
— Да ты тут просто преждевременную осень устроил, — он вспыхнул от смущения, и она снова рассмеялась. — Не бойся, я очень люблю осень.
Никита почувствовал, что его сердце от радости забилось ещё быстрее.
— Ты не боишься, что если будешь так много смеяться на холоде, то улыбка примёрзнет?
Динара удивлённо воззрилась на него.
— А разве это возможно?
— Дооо, — юноша обнял её за плечи и слегка развернул, чтобы идти вдоль по улице, но руку после этого не убрал. — У одной моей знакомой — а она раньше была знатной хохотушкой — такое часто случалось. И она потом ходила с довольно идиотским видом, пока не оттает.
Девушка тоже обняла его и заглянула в лицо:
— А почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? Вы поссорились?
Он пожал плечами.
— Да нет, просто она перестала быть такой хохотушкой как раньше. Повзрослела, наверное.
Дина хихикнула и прижалась к нему теснее.
Они бродили по городу несколько часов, кормили голубей в парках, фотографировались, ели хот-доги и пили горячий кофе, и всё это время говорили, говорили так, словно только что сняли обет молчания… Они оба чувствовали себя так, будто встретили вторую половинку своей души — настолько близкими оказались их вкусы, их взгляды на жизнь, их принципы. Никита всё острее ощущал, что он больше ни дня не сможет прожить без этой великолепной девушки. Он забыл о времени, забыл обо всех обещаниях, потому что во всём мире для него не было ничего более важного, чем она. И Дина с улыбкой следовала за ним, рассказывая о своей жизни и слушая его речь, перебивая, торопясь высказаться или вдруг замирая в глубоком раздумье.
Город уже был полностью погружён во тьму, когда они подошли к дому Динары. Она остановилась на пороге, словно прикидывая, стоит ли приглашать гостя в дом, затем обернулась и с улыбкой сказала:
— Спасибо за приятную прогулку. Внутрь не приглашаю, у меня там страшный кавардак, но прогулка мне и правда понравилась. Может, повторим на выходных?
Юноша натянуто улыбнулся.
— Прости, я уже пообещал… маме, что эти выходные проведу с ней.
Она вздохнула.
— Что ж… мама это святое. Тогда на неделе?
Никита не знал, куда деваться. С одной стороны, он очень не хотел вот так потерять свою вновьобретённую любовь, с другой, — он чувствовал себя предателем по отношению к Стаське. Дина не выдержала первой. Она повернулась к нему и гневно заявила:
— А я-то считала тебя порядочным человеком! Скажи мне честно, ты ведь не к маме собираешься на выходных?
Он вспыхнул, но выдержал её взгляд.
— Я собираюсь к маме. Я же единственный сын у родителей, так что иногда она бывает совершенно несносной. Понимаешь, она так беспокоится за меня,..
— …что пользуется любым предлогом, чтобы заманить тебя в гости? — её взгляд смягчился. — Понимаю. Моя точно такая же.
Помолчав, она добавила:
— Ну раз ты не можешь сказать точно, когда будешь свободен, просто позвони. Я буду очень ждать. Честно-честно.
Никита вымученно улыбнулся.
— Я обязательно выкрою время для тебя. Обещаю.
Она сделала шаг к нему и легонько коснулась губами его губ. Он почувствовал, будто мощный электрический разряд пронизал его тело от макушки до пят, но когда он оказался в состоянии осознавать происходящее, её дверь уже закрылась. Юноша тяжело прислонился к стене и попытался отдышаться и собраться с мыслями. Посмотрев на часы, он понял, что несмотря на тьму на улице времени ещё не так много, и направил свои стопы по направлению к ближайшему метро.

Стаська пошарила рукой на тумбочке и к своему глубокому удивлению не обнаружила будильника, хотя сквозь сон она отчётливо слышала какое-то дребезжание. Оторвав голову от подушки, она поняла, что этот звук издаёт дверной звонок. Чертыхнувшись, она кое-как выползла из-под тёплого пледа и потопала открывать дверь непрошенным гостям, попутно сражаясь с растрепавшимися волосами.
Такой она и предстала перед Никитой: заспанная, растрёпанная, в длинной мужской рубашке с закатанными рукавами (машинально он отметил, что именно эту рубашку он тщетно искал в своём шкафу) и в одном тапочке. Второй лежал посреди коридора подошвой кверху. Юноша задержал взгляд на этом памятнике безуспешной борьбе со сном, затем посмотрел на девушку.
Было в её облике что-то такое, что заставило его почти мгновенно преодолеть разделявшее их расстояние и прижаться к её губам нежным и горячим поцелуем. Она сонно прикрыла глаза и полностью расслабилась в его объятиях, подставляя лицо под град поцелуев. Он сам не помнил, как они оказались на кровати, как он стащил с неё рубашку… И вдруг, когда он уже готов был совершенно отпустить тормоза, перед его мысленным взором предстала Дина. Он внезапно вспомнил её первый поцелуй, её нежные руки, которые так долго обнимали его сегодня, её волнующие вишнёвые губы… Этого он уже не мог выдержать: его тело конвульсивно дёрнулось, издав тихий стон:
— Дина! Динара, милая! — а разум безмятежно заснул.

Стася дождалась, пока дыхание её любовника выровняется и станет спокойным, и осторожно выползла из разворошённой постели. Сев на краешке, она некоторое время уныло разглядывала спящего мужчину, потом неохотно побрела в ванную, включила душ на полную мощность и тихо заплакала. Тугие струи воды били в лицо, смывая слёзы, а она всё плакала и никак не могла остановиться. Наконец, она поднялась, выключила воду, но ещё долго смотрела на хромированный смеситель без всякого выражения на лице, забыв, что хотела сделать.

Поскольку все вместе не влезает, здесь примерно половина.

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-25 11:25:06)

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

БелыйЧертополох написал(а):

во-первых, о_0 *глубокий ступор*,

Не совсем понял, что означает эта фраза...ну да ладно.

БелыйЧертополох написал(а):

разве тебе не жалко степного зверя?

Зверька жалко. Стих поучительный-не хвастаться и не убивать зверей smile .

БелыйЧертополох написал(а):

Два берега одной реки

Хорошая работа. Мне понравилось. Ставлю плюсик, копирую в коллекцию на свой комп и жду продолжения smile .

Очень приятно, Кот!
Хоть без коня я и без маски, зато нет равных строить глазки.

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Den Terminator, первая моя фраза означала, что я глубоко удивлена тем, что тебе хоть что-то понравилось из моих произведений, до такой степени, что я даже не знаю, что сказать smile

Ну вот, собственно, вторая часть этого безумия (я даже и не думала, что оно такое длинное...)  biggrin

Показать скрытый текст
Стася пришла на работу, как всегда, вовремя, но ещё очень долго не могла сосредоточиться на стилях, абзацах и форматировании. Наконец, с глубоким вздохом она встала и подошла к окну. Машинально отметив, что стёкла уже давно требуется помыть, она стала безразлично наблюдать за снующими людьми и машинами. Её мысли сейчас были очень далеко от того, что она могла увидеть на улице.
Вчера она очень долго не могла уснуть, думая о том, что же она должна делать в этой ситуации. Всего перед ней было три варианта: оставить всё как есть и ждать продолжения, в надежде, что Никита достаточно сильно уважает её, чтобы не мучить своей ложью; устроить скандал и заставить их расстаться; и, наконец, просто слинять, оставив прощальную записку и, возможно, силуэт трупа, нарисованный мелом на асфальте, чтобы пощекотать нервишки любовничкам. В принципе, у каждого из этих вариантов были свои плюсы и свои минусы, но основная проблема заключалась в том, что она просто растерялась.
Стаська, ещё вчера так гордившаяся своим аналитическим складом ума и умевшая почти дословно цитировать пару-тройку классиков психологии, сейчас просто не знала, что делать. В её голове метались обрывки мыслей, решений, задач, порой почти не связанных с текущими проблемами, но все они имели ярко выраженный эмоциональный окрас, что мешало ей сосредоточиться и принять какое-либо решение, которое можно было бы хотя бы с натяжкой назвать окончательным. Невольно она начала вспоминать события восьмилетней давности…
Познакомилась она с Никитой приблизительно восемь лет назад при совершенно нелепых обстоятельствах. Конечно, о его существовании она знала намного раньше: увидев его, сидящим в вестибюле её художественной школы, она просто потеряла дар речи. Тогда ей казалось, что он пришёл прямо из страны её грёз: высокий, длинноволосый металлист с ярко-серыми глазами покорил её сердце раз и навсегда. Она тогда была настоящим гадким утёнком — невысокая, сутулая, с топорщащимися во все стороны волосами и лицом, измазанном в краске, в вечно грязных джинсах и совершенно невообразимых свитерах, — поэтому ни о каких признаниях в любви, а уж тем более о взаимности речь на шла. Ей казалось, что она так и будет вечно наблюдать за своим кумиром краем глаза, но их свёл вместе случай.
Её подруга, Юлька, была в курсе любовных её переживаний, что давало ей пищу для бесконечных подколок и шуточек на эту тему, что Стаську совершенно не волновало. Пожалуй, так было даже лучше: это позволяло ей самой относиться к своей влюблённости без фанатизма и, соответственно, не совершать ошибок, свойственных девочкам её возраста. Обычно Юлька отпускала свои шуточки, когда они были в кабинете, однако в тот раз всё было совсем иначе.
Они шли по коридору к выходу из школы, Стася чуть позади своей подруги. Дойдя до поворота в вестибюль, она заметила, что Юлька как-то особенно коварно улыбается. Она не успела придать этому большого значения, как из-за того же поворота ей навстречу вышел Никита. Девочка ещё никогда не видела объект своего обожания так близко, поэтому её лицо вытянулось совершенно независимо от её желания. Подруга, которой было всё отлично видно, так и покатилась со смеху, а смеялась она, надо сказать, очень заразительно. Стаська не выдержала и рассмеялась прямо в лицо ничего не подозревающему юноше. Тот опешил, однако на автопилоте прошёл ещё пару метров мимо неё, прежде чем оглянулся. Она никогда ещё не видела у него столь гневного лица, но перестать смеяться было выше её сил. Она практически упала на лавочку в вестибюле и попыталась было успокоиться, но у неё не получилось: в этот момент Никита обернулся ещё раз и издал звук, который был больше похож на кудахтанье, но они тут же догадались, что он их передразнивает. После этого не рассмеялся бы только святой, а девчонки святыми отнюдь не были.
Этот случай долго не давал Стаське покоя: всё-таки она относилась к Никите со всем пылом подростковой влюблённости, а мысль о том, что она, пусть и невольно, но обидела предмет своих чувств, приводила её в крайнее смятение. Поэтому она решила принести формальные извинения, но из-за своей застенчивости очень долго откладывала, пока Юлька, заметившая её состояние, не взяла дело в свои крепкие руки.
Так и получилось, что в этот снежный зимний вечер они оказались стоящими на крыльце родной художки в мучительном ожидании — сидеть в вестибюле им показалось неудобным, так как там уже очень много красивых вечерниц, встречаться с которыми у подруг не было никакого желания. Стаська мучилась долгим ожиданием, а Юлька — от боли в горле, из-за чего она постоянно откашливалась и плевалась в сугроб напротив крыльца. Понаблюдав за ней минут десять, Стася неожиданно произнесла:
— А ты не боишься, что в кого-нибудь попадёшь? В Мишаню, например. И тогда из этого сугроба будут торчать только подошвы наших ботинок.
Надо сказать, что Мишаня — это друг Никиты, с которым их постоянно видели вместе в художке. Он был пошире в плечах, чем его товарищ, и к тому же постоянно выбегал на крыльцо покурить, что делало его в глазах девчонок куда более грозным противником.
Картина ужасов, описанная Стаськой была настолько яркой, что Юлька не выдержала и рассмеялась, забыв о боли в горле. И тут из-за угла появился, как ни банально это прозвучит, Никита. Увидев хихикающих подружек, он явно изменился в лице и попытался шмыгнуть в дверь художки, но Стася опередила его, загородив вход и широко раскинув руки для убедительности.
— Постой, мы у тебя хотели прощения попросить… — она начала, запинаясь, подбирать слова, чтобы объяснить ему суть вопроса. — Ну, мы две недели назад в коридоре смеялись… Но ты нас не так понял, мы вовсе не над тобой смеялись, а… так просто.
— Ага, — сказал Никита, опасливо покосившись на Юльку, оставшуюся у него в тылу, и изобразив на лице твёрдую решимость живым не даться.
— Ну, мы… эээ… надеемся, что ты на нас не будешь сердиться, — Стася вопросительно поглядела на него, опустив руки.
— Нет, — буркнул юноша, бочком подбираясь к двери. — Не буду…
Тут он рванул дверь на себя и почти мгновенно скрылся в недрах художки. Юлька не выдержала и расхохоталась, едва только дверь начала закрываться, но в этот раз Стаське было совсем не до смеха. Совершенно очевидно, что он не поверил ни одному её слову, а ведь она действительно хотела извиниться перед ним за непонимание.
Не думая, что творит, она дёрнула дверь и тоже влетела в холл. Она увидела, что Никита уже поворачивает в коридор, ведущий к кабинетам, и бросилась к нему.
— Постой! — она схватила его за рукав, и он обернулся. Теперь он совсем не боялся, что она начнёт смеяться, скорее, наоборот, она его явно раздражала, словно таракан, решивший утопиться в тарелке супа. Но её решимость это не поколебало.
— Почему ты мне не поверил? Я говорю правду.
Вечерники начали с любопытством оглядываться на них, но ей было всё равно. Никита с презрением посмотрел на неё.
— Почему я должен тебе верить, что ты не смеялась надо мной?
— Потому что я люблю тебя! — девчонка выпалила это, не задумываясь над последствиями, а зря. Сзади грянул смех, девушки-вечерницы начали отпускать шуточки в её адрес, не злые, но досадные, а предмет её восторгов совершенно неожиданно тоже фыркнул от смеха.
— Ты? Меня? Что за бред! — воскликнул он.
Если бы Стася не была настолько расстроена, она бы наверное заметила, что он внимательно вглядывается в её лицо, несмотря на то, что только что сказал. Но на тот момент она была слишком растеряна. Девочка повернулась к выходу, чувствуя, что все находившиеся в коридоре люди сейчас смотрят на неё с нескрываемым любопытством. Она поплелась к выходу, хотя перед её глазами скакали цветные пятна. Придя домой, она слегла с жуткой мигренью.
Каково же было её изумление, когда через две недели Никита сам подошёл к ней, пока она переобувалась в коридоре. Он постоял, засунув руки в карманы, потом спросил:
— Так я всё-таки не понял: как тебя зовут?
— Стаська, — буркнула девочка, не поднимая глаз от шнурков своих ботинок.
— Угу. Стаська, — он произнёс его так, словно пробовал на вкус и что-то решал для себя. — Хорошее имя, свойское, но только в кругу друзей. А есть какая-нибудь более ласковая форма?
—Тебе зачем? — она осмелилась взглянуть на него исподлобья, но не увидела в его лице и тени насмешки.
— Как зачем? А если мы вдруг окажемся в одной постели, как мне тебя тогда называть?
— В постели можешь звать меня «мой ангел», — фыркнула Стаська, собирая свои вещи. Не прощаясь, она направилась к выходу, но до самой двери её не отпускало ощущение, что он смотрит ей вслед.
Так, собственно, и состоялось их знакомство. Потом они начали понемногу разговаривать, пару раз встречались после занятий или на выходных. И вот на выпускном вечере Никита предложил ей встречаться. Конечно, она сразу согласилась. Её не остановило даже то, что она знала, что он относится к ней скорее как к другу, чем как к возлюбленной, её не смущало даже знание того, что он влюблён в другую. Она была уверена, что когда-нибудь её любовь к нему преодолеет отчуждение, возможно, он даже когда-нибудь посмотрит не неё другими глазами…
Что-то привлекло её внимание на улице. Она прищурилась и поняла, что это Дина в своём вишнёвом плаще приближается к издательству… Стаська пригляделась и её сердце чуть не остановилось: рядом с ней, держа её за руку, шёл Никита.
Девушка с трудом села на стул и только тут поняла, что не может ни выдохнуть, ни вдохнуть. Она испугалась, хотела закричать, но тут по её щекам хлынули слёзы. Стася торопливо подошла к двери и заперла её на ключ, затем погрузила компьютер в сон и затихла на стуле в углу. Она ведь уже догадывалась, что их с Никитой отношения подошли к логическому концу, но всё равно не ожидала, что подтверждение её догадок будет настолько болезненным.
Стаська вскочила и начала мерить шагами свой крохотный кабинет в полном смятении. Потом резко остановилась и выдохнула: только что она приняла решение, и будет придерживаться плана, чего бы ей это ни стоило. Только тут она заметила, что перед её глазами плавают багровые полосы и круги, а взгляд не может сосредоточиться на чём-то одном. Она попробовала пошевелить руками — как и ожидалось, правая почти не двигалась, а взять что-то в руку было совсем невозможно. Девушка вздохнула и набрала номер телефона своего начальника. Поговорив минут пять, она получила отгул и медленно побрела домой.
Она шла в каком-то странном забытьи, не обращая внимания на снующих вокруг людей, на погоду, которая стала стремительно портиться, на дома… Из этого сумрачного состояния её вывел резкий визг покрышек и громкий мат. Стася повернулась и без всякого выражения на лице осмотрела жёлтую «волгу», затормозившую в полуметре от неё. Водитель высунулся из окна и что-то кричал о том, что у неё не всё в порядке с головой. Машинально отметив про себя, что в целом мужчина прав, она продолжила свой путь.
Добравшись, наконец, до дома, она с трудом сняла с себя обувь и без сил рухнула на кровать прямо в верхней одежде. Мельтешение цветных пятен перед глазами улеглось, но взгляд всё ещё не фокусировался ни на чём, а голова болела так, что ей хотелось выть. Полежав пару минут, она подумала, что надо позвонить Никите — он придёт, тихонько посидит на краешке кровати, погладит её по волосам, и ей станет легче, как и всегда. Девушка кое-как нашла в сумке свой телефон и сняла блокировку с клавиатуры. Сейчас она наберёт номер, и всё станет таким же безмятежным, как прежде. Он придёт, он просто не может не придти, зная, что ей очень плохо…
С нечленораздельным криком она изо всех сил запустила телефоном в стену, и части аппарата застучали по полу. Она откинулась на постель и закрыла глаза, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Конечно, он придёт, если она попросит. Он будет ухаживать за ней, пока она будет сходить с ума от боли, возможно, даже останется на ночь, чтобы удостовериться, что с ней всё хорошо. Но будет ли хорошо ему?
Стася проглотила вопль и приподнялась на кровати. Очень медленно и с видимым трудом она сняла с себя одежду и сбросила её на пол, потом кое-как расправила покрывало и забралась под него. Тело не слушалось её, но девушка умела справляться с этим. В конце концов, это была далеко не первая мигрень, которую она переносила. Просто за последние пару лет приступы не повторялись ни разу, и она перестала носить с собой обезболивающее, в надежде, что болезнь больше не властна над ней. Она тихо заскулила. Господи, больше всего на свете её хотелось сейчас заснуть и больше никогда не просыпаться!

Никита сбросил звонок и снова уставился на холодную воду реки. Стася была вне зоны доступа, а ему было мучительно необходимо поговорить с ней. Он выругался. Он больше не мог обманывать её, ему просто надо набраться смелости и всё рассказать ей, а она поймёт. Он нисколько в этом не сомневался: иногда он даже считал её своим отражением, до того здорово ей удавалось понимать его.
На самом деле, ему было очень страшно увидеть её, смотреть ей в глаза; гораздо проще было позвонить по телефону, но, видимо, судьба решила испытать его отвагу. И он покорно отправился к ней, зная, что вряд ли сможет устоять, если вдруг она заплачет. Стоит ему только увидеть хоть одну слезинку, — и он тут же сделает всё, что бы она ни попросила.
Никита нетерпеливо позвонил в дверь, подождал пару минут, позвонил снова. Никто не отозвался. Он приложил ухо к двери, но не услышал ни звука. Такое ощущение, что никого нет дома. Он сверился с часами и вздохнул. Где же она может быть? Обычно так поздно она уже дома или с ним. Он выругался: ведь у него когда-то была возможность взять ключи от стаськиного жилища, так почему он ею не воспользовался? Наверное, придумал какую-то очередную отговорку, хотя в глубине души он точно знал, что он просто не воспринимает её как свою девушку. Да, они достаточно давно делят постель, но он всё равно относился к ней скорее как к другу другого пола, нежели как к любимой и желанной девушке.
Тогда почему же сейчас он не находит себе места от беспокойства? Только ли потому, что привык к ней? Он снова нажал на кнопку звонка — ему хотелось действовать, что-нибудь делать, лишь бы не задумываться над вопросами, ответов на которые у него не было. Ему было прекрасно слышно дребезжание звонка за стеной, но это был единственный звук во всей квартире.
Никита вздохнул и набрал номер её домашнего телефона. Как и ожидалось, пиликанье долго раздавалось из-за двери, но никто не подошёл, чтобы взять трубку. Он почувствовал, как против собственной воли начинает сердиться. Он стоит у её двери, мучимый угрызениями совести, а она бродит непонятно где, да ещё и с выключенным телефоном. Юноша в бешенстве ударил кулаком по перилам лестницы, и боль немного отрезвила его. Может, у неё просто сел аккумулятор? Или она пошла с подругой в театр? Он смутно припоминал, что она приглашала его куда-то на этих выходных, но время и место начисто стёрлись из его памяти.
Со вздохом Никита опустился на ступеньки и приготовился терпеливо ждать. Как только она вернётся, он её точно отшлёпает, за то, что заставила его так поволноваться. А потом поцелует. А может, в обратном порядке, главное — чтобы она благополучно вернулась домой.

Сквозь сон Стася смутно услышала какой-то шум. Она перевернулась на другой бок и попыталась не обращать внимания, но шум, вместо того, чтобы прекратиться, только усилился, что никак не могло способствовать улучшению её настроения.
Со вздохом она кое-как выползла из-под покрывала и, натянув на голое тело рубашку, забытую Никитой, пошлёпала узнавать, в чём, собственно, дело. С лестничной площадки доносились крики, которые, после некоторого осмысления, были отнесены ей к социальной гиперактивности её пожилой соседки, Марии Викторовны. Судя по всему, она опять выловила какого-то нарушителя спокойствия и сейчас честила его и в хвост, и в гриву.
— Развелось тут всяких бродяг! — кричала она, словно желая взять в свидетели весь подъезд. — Так и шастают, так и шастают! Все углы уже зассали! Щас как вызову милицию — будешь знать, как чужих подъездах ночевать!
Стаська глянула в глазок, чтобы увидеть виновника этих утренних разборок, но грузная фигура Марии Викторовны загораживала весь обзор. Подумав, девушка решила, что не произойдёт ничего криминального, если она даст волю своему любопытству, и открыла дверь.
— И как таких земля носит? — продолжала ораторствовать пожилая дама. — Тебе самому-то не страшно на себя в зеркало смотреть? Ишь, патлы-то отрастил и ходит, будто так и надо! Куда только родители смотрят?
— Здрасьте, Мария Викторовна! — пискнула Стаська, робко вклиниваясь в её речь, пока соседка переводило дыхание. — Что стряслось?
Женщина повернулась к ней, явно намереваясь рассказать ей о том, как стало страшно жить и что власть смотрит куда угодно, только не на моральный облик граждан, но её опередили.
— Ты где всю ночь была? — рявкнул Никита, вскакивая со ступенек. — Я чуть от беспокойства не рехнулся!
Стася только вздохнула.
— Заходи, раз пришёл, — буркнула она, чуть отходя от двери.
Мария Викторовна подозрительно прищурилась.
— Так этот фрукт что, твой ухажёр, что ли?
— Угу, — девушка посмотрела на неё исподлобья, всем своим видом демонстрируя отсутствие потребности в нравоучениях по этому поводу. — Я ему как-то предлагала ключи от своего дома, да он не взял. Вот и сидел тут, пока я открою.
Соседка неожиданно ухмыльнулась.
— Ну это ты правильно. С ними так и надо, с мужиками-то этими: а то чуть как дашь им поблажку, так они уж и на шее сидят, ножки свесивши.
— Да, точно, — без особого энтузиазма отозвалась Стася. — Ну, мы пойдём, а то мне ещё завтрак на двоих готовить.
— Иди-иди, — ответила Мария Викторовна, качая головой. — Ох, молодёжь-молодёжь…
И она с чувством глубокого удовлетворения закрыла дверь.

Стася обернулась, и, как и следовало ожидать, за её спиной стоял Никита с немым укором во взгляде.
— Что? — буркнула она. — У тебя какие-то проблемы, амиго?
— Я осмотрел всё, что мог, и не понимаю, куда ты спрятала любовника, — мрачно бросил он, буравя её взглядом. — Так где он?
— В морозилке посмотри.
Она ожидала, что юноша на полном серьёзе бросится искать воображаемого соперника на кухне, но ошиблась.
— Не смешно. Где он?
— А с чего ты взял, что он вообще был? — рявкнула девушка, отодвигая его с дороге и проходя на кухню.
— Я всю ночь просидел под твоей дверью! — заорал он в ответ, следуя за ней по пятам. — Ты была дома, но дверь не открывала и трубку не брала! И ты ещё спрашиваешь, с чего вдруг я так решил?
Стася достала из холодильника пакет молока и яйца, достала миску и начала взбивать смесь для жарки гренок. Никита наблюдал за ней со всё более сильной злостью.
— Ну? Так ты ничего не хочешь мне сказать? — процедил он, стараясь держать себя в руках.
Не поднимая глаз от миски, она тихо сказала:
— У меня была мигрень. Я выпила снотворное и поэтому ничего не слышала. Доволен?
— Тогда почему ты не позвонила мне?
— А ты видел, в каком состоянии у меня мобильник?
— У него разбит экран, — немного помолчав, он добавил: — Может, ты всё-таки расскажешь мне ВСЮ правду?
Девушка начала выкладывать гренки на шипящую сковороду.
— Ты хочешь знать правду? Хорошо. Вчера я видела тебя с Диной у нашего издательства. Потом у меня началась мигрень, я отпросилась с работы и пришла домой. Сначала я хотела позвонить тебе, но решила не мешать вам, вы ведь выглядели такими счастливыми… Поэтому я разбила телефон об стену, приняла снотворное и легла спать, — она оторвала взгляд от сковороды и посмотрела на него, машинально отметив, что он побледнел почти до зелени. — Ты хотел услышать ЭТУ правду?
Маленькая кухня погрузилась в молчание и от этого стала невыносимо неуютной. Стася так сосредоточилась на своих гренках, что со стороны могло показаться, что стоит ей хоть на минуту отвлечься — и неминуем ядерный взрыв. Никита созерцал изрезанную ножом поверхность стола в глубокой задумчивости. В гнетущей тишине девушка закончила готовку, сервировала стол на две персоны, налила чай в фарфоровые чашки…
— Ты хочешь с вареньем или со сметаной?
— Со сметаной, пожалуйста, — он всё ещё не поднимал головы. — Как давно… ты всё знаешь?
— Со вчерашнего дня, — спокойно ответила она, щедро поливая гренки малиновым вареньем. — До этого я только догадывалась.
Он мрачно кивнул.
— И… когда ты хотела рассказать мне об этом?
Она пожала плечами.
— Я думала, ты сам всё расскажешь. Я надеюсь, что ты не настолько презираешь меня, чтобы лгать постоянно и целенаправленно.
Юноша кивнул.
— Да, я хотел… Прости.
— Да что уж там. Ты любишь её?
— Да.
— Она тоже тебя любит.
— Откуда ты знаешь?
— Она моя подруга.
Стася подняла глаза, но он не смотрел на неё. Помолчав, она спросила:
— Что… что ты предлагаешь делать теперь?
— Я не знаю. Я не могу выбирать между вами, я же люблю вас обеих…
Её взгляд стал колючим.
— Когда мужчина говорит, что любит двоих, значит, не любит ни одну. Впрочем, для женщин это тоже справедливо.
Никита покраснел.
— Ты не понимаешь! Я…
— Всё я понимаю! — рявкнула девушка, практически бросив чашку с чаем на стол. — Тебе кажется, что ты влюблён в обеих, и ты совсем не хочешь между нами выбирать! Ты в своём эгоизме забываешь, что эта ситуация ранит нас всех!
— Но как я могу сделать выбор? — закричал он, вскакивая. — Как я могу выбирать между вами, если вы такие разные?
— Мы как два берега одной реки — один гористый и крутой, другой пологий и песчаный, — тихо проговорила Стаська, не рискуя поднять взгляд от стола. — И если ты не выберешь, к какому пристать, то рано или поздно течение вынесет тебя на один из них… Но не факт, что тот берег, к которому ты, наконец, пристанешь, будет тебе по душе.
Он смотрел на неё с мольбой.
— Ты требуешь от меня невозможного!
— Тогда вон! — дрожащим от ярости голосом прошептала девушка. — Вон отсюда, и забудь, что ты вообще когда-то был здесь!
Никита попятился.
— Вон! — закричала она, швырнув в него тарелкой. Она разбилась о стену рядом с его головой. — И не смей говорить Дине о том, что мы встречались!
Он выскочил в коридор, и до неё донёсся звук захлопывающейся двери. Стася медленно сползла на пол и закрыла глаза. Она сделала это. Теперь осталось только пережить ближайшие пару дней. А потом она привыкнет.

Когда Стаська подошла к своему кабинету, Дина уже торчала под дверью, притопывая от нетерпения.
— Ты сегодня необыкновенно поздно! — воскликнула она, поворачиваясь к подруге. — Оооо, да ты сменила имидж!
Девушка неуверенно провела ладонью по короткому ёжику густых волос.
— Тебе нравится?
— Доооо, — Динара выразительно подняла большой палец. — Просто супер! Только мне кажется, что ты замёрзнешь с такой короткой стрижкой?
Стася дотронулась до своих больших наушников.
— Вот мой обогреватель.
Дина рассмеялась.
— Танцуешь, что ли? А когда становится жарко — устраиваешь стриптиз? — она помахала рукой, изображая, как будто раскручивает какую-то деталь своего туалета над головой. Её подруга тоже рассмеялась, но если бы девушка не была так счастлива, она, пожалуй, заметила бы, что её смех звучит как-то неестественно.
— А как отнёсся к переменам твой бойфренд?
Стаська смущённо потеребила длинную косичку, оставленную у основания шеи.
— Честно говоря, мне всё равно, что он скажет, — она быстро взглянула на подругу и снова отвела глаза. — Мы вчера расстались.
— Да ладно! — ахнула Динара. — Почему?
Девушка неопределённо помахала рукой, достала из-под стола большую картонную коробку и начала складывать в неё бумаги из ящиков стола.
— Да так. Он сказал, что любит другую, вот я и решила, что гуманнее отрубить хвост целиком, чем резать по частям. Лучше скажи, как там у тебя с твоим программистом?
— Просто чудесно! — Дина упала на кресло и закрутилась. — Вчера он звонил, признавался в любви… Сегодня пришёл к моему дому с шикарным букетом. Короче, у нас роман…
— Рада за вас, — вымученно улыбнулась Стася, коленом заталкивая в коробку последнюю пачку корректуры. — Надеюсь, у вас всё будет лучше, чем у меня.
Динара нахмурилась, наблюдая за её манипуляциями.
— Вот смотрю я на тебя, подруга, и думаю: а что это ты надумала делать?
Девушка выпрямилась и вытерла пот, выступивший у неё надо лбом.
— Я? Я сегодня подала заявление на увольнение, — она вздохнула. — Мне сделали очень выгодное предложение в другом издательстве. Там будет, конечно, больше работы, но и платить тоже обещают больше. Тогда я смогу выполнить свою давнюю мечту.
— Домик на Средиземном море?
— Нет, — она усмехнулась. — Я не настолько амбициозна. Всего лишь квартира рядом с Летним садом.
— Ну ты даёшь, подруга, — присвистнула Дина. — Но я надеюсь, ты не забудешь меня окончательно в погоне за длинным рублём?
Стаська улыбнулась, и на этот раз это выглядело искренне.
— Конечно, нет. И ты не забывай.

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Вах! Кла-а-а-с-с-но! Можете считать меня ненормальным, но мне очень понравилось jumping . Реалистично и много романтических моментов  in_love (на мой взгляд). Правда смутило слово "обеих"...Не силен в грамматике и предполагаю: можно употреблять "обоих" и "обеих", но мне слово почему-то показалось неестественным. и рад , что концовка без убиения и довольно оптимистичная happy .

Очень приятно, Кот!
Хоть без коня я и без маски, зато нет равных строить глазки.

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

Den Terminator, оптимистичная?!?!? Ну ладно, можно и так сказать, в конце концов, в "кадре" действительно никто не умер... Кэт Коултер почитай, она тебе, наверное, тоже понравится smile

Продолжаем развлекаться! У меня на подходе история, написанная в жанре дамского иронического детектива со всеми вытекающими... Она тоже длинная, поэтому снова половина.

Показать скрытый текст
Трусики танга
Наступило еще одно мерзкое холодное утро. Машка с трудом разлепила глаза и увидела перед своим лицом мордочку одной из своих кошек — Винтовки.
— Салют, Винт! — она почесала шейку любимицы, наблюдая за тем, как ее хитрые зеленые глаза превращаются в две узенькие щелочки. — Пора вставать, однако… Ох, моя спина!
Девушка кое-как выползла из-под теплого одеяла и проковыляла на кухню. Несмотря на то, что ей было всего двадцать пять, она уже мучилась от болей в спине, однако с ослиным упрямством отказывалась идти к врачу.
На кухне Сокольская засыпала в кофеварку свежий кофе и, пока «напиток богов» закипал, насыпала корма своим питомцам. Они же не замедлили явиться в полном составе — кошки Винтовка, Фашистка, Феминистка, Плетка, Пушка и Фетишистка, а так же дворняжка Пулемет. Весь этот воинственный зоопарк сразу же заполнил все пространство крохотной кухоньки толкотней и суетой, но девушка уже не обращала на них никакого внимания.
Наконец, кофе вскипел. Машка поднесла чашку к губам и глубоко вдохнула горьковатый запах. От горячего напитка ее зрачки расширились и стали размером почти с радужку. Плетка забралась к ней на колени и с укором посмотрела на хозяйку.
— Да знаю я, знаю, — Сокольская махнула рукой. — Но кофе — это святое.
В дверь постучали. Сначала тихо, потом чуть громче, а потом и вовсе заколотили ногой.
— Иду я, иду. Ну какой идиота кусок там ломится? — девушка встала и пошлепала к выходу, распинывая по дороге огрызки, обертки и бумажки.
На пороге стоял Воронухин. Они с минуту глядели друг на друга, потом Машка шагнула в сторону и буркнула:
— Ну, проходи уж, раз пришел. Кофе будешь?
Серый хохотнул.
— Этот твой наркотик для меня слишком крепкий. Чайку не найдется?
— Не хочешь — как хочешь, — Сокольская села напротив парня и пристально поглядела ему в глаза. — Ты ведь не просто так пришел?
Юноша улыбнулся.
— Ну да, конечно. Не на твои же голые коленки любоваться. У нас есть заказ.
Девушка приподняла бровь.
— Да ну? И кто же заказывается?
— Перец с очень забавной фамилией — Спиртовкин Иван Дмитриевич. Профессия тоже очень забавная — официантик в какой-то шашлычной…
— Ему-то с чего у нас заказываться? — Машка прищурилась. — Ты мне гонишь.
Воронухин скроил невинную физиономию и всплеснул руками.
— Да как бы я посмел? — он порылся в своем рюкзаке и достал оттуда черную папку. — Смотри, если не веришь.
Сокольская открыла скоросшиватель и начала пристально изучать досье. С фотографии на первой странице на нее нахально пялился нестриженый молодой человек с курносым носом.
— Хм, а он ничего так, симпатичный, — она задумчиво похрустела костяшками пальцев и посмотрела на Серого. — Что скажешь?
Парень, общавшийся с Феминисткой, которая несмотря на замысловатую кликуху ему явно благоволила, заглянул в хитрые кошачьи глаза и недовольно буркнул:
— У твоей хозяйки дурной вкус, ты не находишь? Вместо того чтобы выбрать такого горячего парня как я, она заглядывается на какого-то шпендика Спиртовкина.
— Угу, — хмыкнула Машка, продолжая изучать бумаги. — Ты, Воронухин, лысый, как коленка, а у этого с хайром все в порядке.
Юноша провел ладонью по короткому ежику светлых волос.
— Я не лысый, я короткостриженый. Ну так что, ты берешь это дело?
— А куда деваться? Придется взять.
Через час они уже входили в офис охранной компании «Ратибор». На скамеечке у двери уже сидели Гусинский, Князьков и Хайрулин.
— О, а Машка снова юбку забыла! — засмеялся Ринат, протягивая руку для приветствия. — Чем вы, ребята, занимались?
Сокольская грозно сверкнула глазами.
— Обсуждали недостатки Воронухина и достоинства Спиртовкина. А юбки, между прочим, сейчас не в моде. Все продвинутые девушки перешли на короткие кожаные шорты, — она приподняла подол футболки и продемонстрировала всем присутствующим сей предмет гардероба.
— Ага, — многозначительно произнес Сашка, покачивая головой. — Интересно. А ты продолжай, продолжай.
Лешка тоже хотел что-то сказать, но тут открылась дверь, и визгливый женский голос прокричал:
— Заинька, ты уже здесь? Что же ты не заходишь?
Машка вздохнула, скроила постную физиономию и вошла в кабинет. За письменным столом сидела руководитель фирмы Ирина Борисовна Сердюк. А прямо перед ней сидел тот самый новый клиент.
— Вот и она, — произнесла Ирина Борисовна, приторно улыбаясь. — Мария Сокольская, наша гордость: ни одного проваленного дела, выкарабкается из любой ситуации с честью.
Спиртовкин ошарашенно глядел на своего нового телохранителя. Ему было чему удивляться: при своей опасной профессии Мария была хрупкой девушкой небольшого роста.
— А… Она точно справится? — парень опасливо покосился на Сокольскую.
Сердюк утвердительно кивнула.
— Не бойтесь, она знает свое дело. К тому же на охрану дома мы выделим еще четверых парней. Вам нечего бояться, — женщина повернулась к Машке. — Иван Дмитриевич уверен, что за ним идет охота. Он считает, что это как-то связано с его предыдущей работой…
— Одно время я работал в центре военных разработок, — пояснил Спиртовкин, ерзая на стуле.
— Вы были настолько важной фигурой, что теперь кто-то охотится за вами? — девушка внимательно поглядела на него. Парень смутился.
— Вообще-то я был обычным инженером, но, сами понимаете, в нашей стране только ленивый не интересуется военными секретами.
Машка кивнула.
— Хорошо, я займусь этим делом. Вы живете в квартире?
— Нет, — Иван Дмитриевич улыбнулся. — У меня частный дом на берегу Волги.
— Неужели зарплаты официанта хватает на содержание частного дома?
Он снова смутился, но на сей раз это было оставлено без внимания.
— Эээээ… Это не мой дом. Друг уехал в Америку, у него там бизнес, а я за домом присматриваю, пока его нет. Вот.
Сокольская сделала несколько пометок в своей записной книжке.
— Ну вот, вроде, и все, что нам нужно знать. Да, кстати, у вас машина есть?
— Да, подержаная «Ауди», но она еще очень даже ничего. У нее пробег-то всего…
— Спасибо, это уже не так важно, — девушка мягко улыбнулась, стараясь сгладить свою бестактность. — Я думаю, нам пора осмотреть ваш дом, если вы не против.
Дом оказался гораздо больше, чем предполагала Машка. Это скорее был коттедж вроде тех, которые так популярны среди новых русских. Два этажа, открытый бассейн во дворе, ухоженый сад вокруг дома… А так же крепкие решетки на окнах, дверь под сигнализацией, двухметровый каменный забор и видеокамеры по периметру участка. Вся обстановка внутри дома была шикарной и явно слишком дорогой для простого официанта. Кирпичное здание изнутри было полностью обшито деревом, а интереьры выглядели так, словно над ними работал не один дизайнер, а присматривала за ними и вовсе бесчисленная армия слуг. Весь дом был напичкан различной бытовой техникой: от автоматической чистки обуви прямо на входе до регулятора высоты подушки в спальне.
— Да, нехило в наше время живут официанты, — пробормотала Сокольская себе под нос, а вслух произнесла: — А вы не боитесь жить тут один, так далеко от людей?
Иван пожал плечами.
— Тут не всегда так пустынно. Обычно на выходные я приглашаю друзей. Да и девушки красивые часто захаживают, — он многозначительно поглядел на длинные ноги девушки. — Кстати, вы не хотите чаю?
— Нет, спасибо, — ледяным тоном произнесла Машка, вовремя вспомнившая о работе, однако в ее глазах вместо «Шел бы ты лесом, мальчик» можно было явственно прочесть «После работы, шалунишка». — Вот, это вам придется держать при себе постоянно.
В ладонь Спиртовкина лег миниатюрный передатчик, похожий на брелок-сигнализацию.
— Что это?
— Это «аварийная кнопка». В случае необходимости — нажимайте, и мы придем к вам на помощь со всей возможной скоростью.
Юноша повертел его в руках и сунул в карман.
— Я надеюсь, мне он не понадобится.
— Аналогично, но это — необходимая предосторожность.
У выхода ее ждал Воронухин.
— Вокруг, вроде, все чисто. На всякий случай я отправил Хайрулина, Князькова и Гусинского на периметр, а то камеры — это, конечно, хорошо, но толковые парни тоже не помешают.
— Да, ты молодец, Серый, — Сокольская улыбнулась. — Пошли домой, на сегодня у нас закончилась работа.
Сергей хитро прищурился и сграбастал ее в объятья.
— Машка, смотри, какие звезды на небе! Пошли, погуляем на набережной, а потом ко мне. Пойдем, а?
— Пусти, видмедь, а то щас у меня звезды из глаз посыплются! Да и вообще, кто разрешил меня обнимать?
Парень совсем обиделся, набычился и пробурчал:
— Злая ты!
Дуться он не перестал даже на следующий день, но это происходило уже не в первый раз, поэтому Сокольская не очень удивилась.
А вот на территорию дома Ивана Дмитриевича в эту ночь пробрались неизвестные, которые перекопали весь сад, а на дверь дома прибили записку: «Копай глубже». Хайрулин злоумышленников видел, даже подстрелил одного, но остальные утащили товарища с собой.
А вот Спиртовкин не видел и не слышал ничего: он преспокойненько дрых у себя на втором этаже.
Машка обошла весь сад, но не нашла ничего даже отдаленно похожего на подкоп или ловушку. Однако что-то в этих ямах ее настораживало. Так как Воронухин все еще дулся, она подошла к зевающему Князькову.
— Тебе не кажется, что эти ямы расположены как-то странно?
Леха хотел было еще раз смачно зевнуть, но замер на полдороге, продемонстрировав девушке ярко-розовую глотку.
— А ведь и верно, — он оглядел сад с таким видом, словно только что увидел. — Они почему-то рыли только вокруг старых деревьев. Им что, садоводством приспичило заняться что ли?
— Так, слушай сюда… Прежде чем отправиться домой спать заверни к нам в офис и загрузи кого-нибудь… Ну хоть Гамлета… Короче, пусть нароет все, что можно, про этого Спиртовкина. Очень важно — почему его с завода (или где он там работал?) турнули. Понял?
Парень кивнул и, прикрыв ладошкой рот, поплелся к своему мотоциклу.
День начался вполне себе ничего. Машка и Серый сидели в кафешке со странным названием «Анчар», в которой и работал Спиртовкин. Девушка выбрала место рядом с локальным блюстителем порядка, а ее напарник ушел рыть окопы и строить блиндажи на кухне.
Попутно выяснилось, что Иван не только и не столько официант в этом заведении, но еще и один из музыкантов местного ансамбля. Сокольская даже несколько удивилась, увидев, что он выходит на возвышение с гитарой. Взяв несколько пробных аккордов, он наконец нашел нужное звучание и, устремив на нее свой горящий взгляд, начал петь.
Я ухожу, и дверь на щелчок.
Дождь за окном, я как пес промок,
Но я сюда не вернусь никогда,
Лишь по щекам вода.
И тут запищал и завибрировал сотовый телефон Сокольской. Вообще-то звонок следовало заменить давным-давно, но все не доходили руки, и теперь девушка мучительно краснела, безуспешно сражаясь с застежкой его чехла, а позорное дребезжание почти заглушало тихую и грустную мелодию, доносящуюся со сцены.
Машка со злостью нажала на кнопку. Ей вдруг захотелось отматерить того, кто прислал эту злосчастную смску, но от выражения мыслей вслух она удержалась, чувствуя, что и так достаточно помешала посетителям. Когда она до нее, наконец, дошел смысл написанного, ей показалось, что табуретка под ней зашаталась и норовит рухнуть.
Нет, я не плачу из-за тебя,
Это лишь капли дождя.
Мир поплыл перед глазами, но текст злосчастной мессаги не стал от этого менее четким: «Knyazkov razbilsya na motocikle. Kto-to podstroil — prostrelil winu. Kto mog?» Машка всхлипнула и переслала сообщение Воронухину. Через пять минут пришел ответ: «S uma sowla? Otkuda ty znaew?» Сокольская проигнорировала его. Она торопливо печатала сообщение Антону Сердюку, сыну Ирины Борисовны, который заведовал компьютерным обеспечением в «Ратиборе»: «Uznai kak mozhno bolwe o Spirtovkinom. Osobenno vazhno, pochemu ego vygnali s zavoda. Naidew — stuchi v icq».
К ней подошел Спиртовкин с гитарой — она даже не заметила, что ансамбль прервал свою игру.
— Что-то случилось? — парень выглядел действительно обеспокоенным. — Ты так побледнела…
Девушка отмахнулась, даже не обратив внимания на то, что он вдруг перешел на «ты».
— Это не касается вашей безопасности. Это… так, обычное дело.
Иван пожал плечами, но через несколько минут принес ей чашку кофе и молча поставил на стол. Она удивленно подняла на него глаза.
— За счет заведения, — сказал он и скрылся в кухне.
Машка уже допивала свой кофе, когда в кафешке появились двое молодых людей довольно подозрительного вида. Сокольская даже не сразу поняла, что же ее так насторожило в этой парочке, но ее интуиция не подвела. Все случилось почти мгновенно: они подозвали Спиртовкина, тот подбежал, готовясь записать заказ, но неожиданно для себя оказался в болевом захвате. Второй из похитителей потянулся к пистолету, но Машка, окзавшаяся у них за спиной, успела раньше — чашка с остатками кофе разбилась об его затылок, и обжигающе горячий напиток потек за шиворот. Парень с рычанием повернулся к Сокольской, в то время как его товарищ пытался вытащить Ивана из кафешки. Но в этот момент в свалку вмешался местный охранник и буквально вышиб сознание из похитителя, который еще держал Спиртовкина. Из кухни на звук падающей мебели вылетел взъерошеный Воронухин в косухе на голое тело (Машка только вздохнула: утром на нем были еще бронежилет и футболка) и, мгновенно оценив ситуацию, помог Сокольской скрутить второго нападающего.
Оставив представителей сильного пола разбираться с нудачливыми похитителями, девушка подошла к Ивану. Тот был бледен, но выглядел довольно бодро для человека, на чье здоровье, а возможно, и жизнь только что покушались. Однако правую руку ему помяли достаточно сильно, и покрасневшая кисть уже начала постепенно опухать. Осмотрев поврежденнную конечность, Машка пришла к выводу, что парня нужно как можно скорее отправить в травмпункт. Она повернулась к Серому.
— Эй, как они там?
— Как-как, — огрызнулся юноша, зализывая разбитую губу, — судя по тому, как он мне по зубам съездил, живее всех живых, как, впрочем, и второй. Катюш, принеси водички холодной, пожалуйста.
Пухленькая официанточка в ультракороткой миниюбочке ослепительно улыбнулась ему и скрылась в кухне.
— Я хочу клиента в наш травмпункт отвезти, чтобы уж не рисковать. Забрось мне этих двоих в багажник, прокатим их до ближайшего милицейского участка, может, им там будут рады, — Сокольская приподняла одну бровь и добавила: — А ты можешь оставаться и продолжать рыть окопы на местности, если хочешь.
— Да ты что, ревнуешь что ли? — изумился Воронухин. — Щас, погоди, я тоже с тобой еду.
Он рысцой направился к кухне. Машка вздохнула и жестом пригласила Спиртовкина следовать за собой. Вскоре из кафешки появился Серый, подошел к черному «Лендроверу», принадлежащему фирме «Ратибор» и по очереди погрузил в его багажник упакованных похитителей, так и не пришедших в сознание. Захлопнув багажник, он хотел было галантно открыть дверцу перед Машкой, но та смерила его таким взглядом, что весь порыв моментально улетучился. Дорога прошла в молчании.
У Спиртовкина оказался вывих кисти, но Янка Чекмарева пообещала вправить ее на место и затянуть эластичным бинтом, а так же позаботиться о разбитых губах Воронухина (при этих словах Сокольская снова вздохнула: а то она дура и не понимает, что произойдет, как только все покинут травмпункт, оставив эту парочку наедине), так что Машка с чистой душой и спящей совестью отправилась на поиски Антона Сердюка.
Через пять минут после ее ухода в травмпункт ввалился Андрюха Алмазный, более известный как Гамлет.
— Всем привет! А где Сокольская?
Воронухин, созерцавший аппетитные ягодицы и длинные ноги Янки, лениво бросил:
— Пять минут назад вышла. А что?
Гамлет махнул рукой.
— Она Сердюку заказала инфу на своего нового. Инфу нашли, а Машка как сквозь землю провалилась.
— Она, наверное, в кафе, горе заедает, — Чекмарева вздохнула. — Ты слышал?
— Про Князькова? Слышал, — Андрей нахмурился. — Ладно, спасибо за наводку.
В это время медсестра закончила затягивать руку Спиртовкина. Тот встал, церемонно поблагодарил и направился к выходу.
— Я пойду, пожалуй, тоже Марию Алексеевну поищу, — бросил он через плечо и едва-едва разминулся с дверным косяком, который по какой-то нелепой случайности оказался у него на пути.
— Ну, а теперь мы можем заняться твоими разбитыми губами, — томно протянула Яна, подходя к удобно расположившемуся в кресле Серому.
— Лучше займитесь моим общим самочувстивием,.. доктор, — пробормотал Воронухин, усаживая девушку себе на колени. — Вы знаете, в последнее время я чувствую себя таким усталым…
[дальнейшая сцена разврата вырезана автором во избежание пререканий с цензором]
Через полчаса весь «Ратибор» гудел как растревоженный улей: Андрей Алмазный был найден в мужском туалете без всяких признаков жизни, распечатки, которые он нес Сокольской, таинственным образом исчезли. А несостоявшиеся похитители Спиртовкина, едва придя в сознание, отравились вполне самостоятельно, раскусив ампулы с ядом, зашитые в воротники рубашек.
Машка, узнав о предполагаемом убийстве Гамлета, срочно отправилась к Сердюку. Антон сидел за столом, мрачно запустив пальцы в копну густых черных волос. Он настолько ушел в себя, что Сокольской пришлось несколько раз натужно кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Увидев, наконец, ее, юноша встал, подошел к сейфу и достал из нее папку.
— Это то, что ты просила, — Сердюк-младший был более чем расстроен. — Из-за этого урода я потерял одного из лучших хакеров…
Девушка оторвалась от чтения и взглянула ему в глаза.
— Ты… ты подключил к этому делу хакеров?
— А ты думаешь, информация о сотрудниках, занимающихся военными разработками, лежит в нете в свободном доступе? — язвительно поинтересовался Антон.
Он снова плюхнулся в кресло и стал мрачно созерцать клавиатуру компа. Девушке стало жаль его. Она отложила распечатки в сторону и сделала шаг к нему.
— Послушай, мне тоже жаль. Я и подумать не могла, что Андрею может что-то грозить прямо здесь. Но я обещаю, что как только я выясню, кто в этом виноват, он пожалеет, что вообще родился, — тихо произнесла Машка, поглаживая юношу по волосам. Сердюк поднял на нее глаза и вдруг рывком поднялся.
— Солнышко мое, только ты меня и понимаешь, — пробормотал он, впиваясь ей в губы яростным поцелуем.
Не отрываясь от ее рта, Антон торопливо смел все с рабочего стола и усадил девушку на край. Она сладострастно застонала и прижалась к нему всем телом, в порыве страсти срывая с него кожаный пиджак. Вскоре за ним последовала футболка Сокольской и ее лифчик…
И в этот животрепещущий момент на коммуникаторе включилась громкая связь, и дрожащий от ярости голос Ирины Борисовны заверещал:
— Антон! Чем это ты занимаешься? Не смей позорить нашу семью! Марш ко мне в кабинет!
Сердюк-младший злобно чертыхнулся, но тут же постарался придать голосу смирение и покорность:
— Да, мам, я уже иду.
Он наклонился к Машке и поцеловал в плечо.
— Мы ведь еще продолжим, детка?
Она засмеялась и спрыгнула сос стола.
— Не сегодня. Иди скорее, а то Ирина Борисовна ругаться будет, — и она гордо вышла в коридор в надетой на голое тело футболке, которая ничуть не скрывала ее дерзко торчащие соски, беспечно размахивая своим лифчиком.
Сокольская уже выходила из офиса в сопровождении совершенно обалдевшего Спиртовкина, когда по всему зданию прокатился дикий рев:
— Стоя-я-ять! Упал-отжался двадцать раз!!!
Девушка хмыкнула: от этого крика где-то неподалеку сработала автомобильная сигнализация, а какой-то парень, случайно проходивший мимо «Ратибора», выполнял этот приказ в состоянии глубокого нервного потрясения.
Отправив Спиртовкина домой и сдав смену, Машка отправилась к своей подруге Анне Константиновской, работавшей следователем в местном Угрозыске. Увидев ее, Анька радостно улыбнулась и с видимым облегчением отодвинула от себя папку с очередным делом.
— Привет! Сколько лет не виделись! Могла бы заходить хоть иногда,— Константиновская быстро поставила чайник и села рядом с подругой. — Что, дело есть?
— Нет, что ты, — Сокольская всплеснула руками и сделала максимально невинное выражение лица. — Посмотри в эти честные глаза. Разве они могут врать?
— Еще как могут, — хмыкнула подруга. — Я на своей работе и почестнее видела взгляды, а уж тебя-то я вообще как облупенную знаю: когда у тебя такой взгляд, ты либо что-то натворила, либо сильно нуждаешься в помощи. Так что стряслось?
Машка достала из торбы фотографии неудачливых похитителей и протянула ей.
— Знаешь таких?
Анька внимательно рассмотрела карточки, потом подошла к столу и бросила их на скан. Через пару минут их образы уже обрабатывались анализатором изображений.
— Ну, как у тебя жизнь боевая?
— Да, помаленьку, — откликнулась Машка прихлебывая кофе. — В принципе, все спокойно… было. До тех пор, пока я нового клиента не взяла. А теперь все сплошные драки, перестрелки, погони…
— Да ладно! — восхитилась Константиновская. — А выглядишь ты наоборот, вполне похорошевшей. Парень есть?
— Ну как тебе сказать, — протянула Сокольская, томно закатывая глаза. — Сначала я думала замутить с Воронухиным, потом на меня шеф стал внимание обращать, а теперь вот и новый клиент… симпатичный такой парень: дом на берегу Волги, машина, квартира, гитара…
— Ооооо, главное — чтобы человек был хороший, а какого цвета у него «Мерс» — совсем неважно? — захохотала Анька.
— Да ну тебя! Ты несчастный прагматик, неспособный понять, что человека можно полюбить за его богатый внутренний мир!
Константиновская просто согнулась в приступе неудержимого хохота.
— Да, в этом вся ты! И что, ни один из них еще не знает о конкурентах?
— Мужчины, — презрительно фыркнула Машка, наливая себе очередную порцию растворимой бурды, — куда уж им.
Системный блок издал гудок, означающий, что анализ выполнен. Анька посмотрела на результаты и присвистнула.
— Слу-у-ушай, да мы этих перцев полтора года искали, — Константиновская в волнении дернула себя за рыжеватый хвостик. — Это Попоколюхин и Гиляй, два Станислава. Они из «чеканов» — банды Алексея Чекера. Мы их в покушении на Станиславу (вот, блин, совпадение!) Журавель подозревали, а они вот у вас, оказывается. Что, кстати, с ними случилось?
— Пытались похитить нашего клиента, их повязали, а они как очухались — сразу траванулись, — Сокольская задумчиво созерцала золотистый ободок чашки. — А с чего вдруг они на Стаську взъелись? Она ведь простой журналистишка, причем, между нами, весьма посредственный…
— В том-то и дело, что нет, — Анька фыркнула. — Она свою работу до умопомрачения любит, поэтому иногда лезет в самое пекло, не заботясь о последствиях. Ты-то не знаешь, а я тогда выспросила у нее, за что на нее покушались (в конце концов, нас же это дело заставили разгребать): пару лет назад она в обход редактора толкнула в печать материал о том как «сливают» военные секреты. И Чекер там присутствовал как непосредственный заказчик…
— Стой, стой, стой!.. Ты говоришь, военные секреты? — Машка даже поперхнулась кофе от неожиданной догадки. — А некий Иван Дмитриевич Спиртовкин там случайно не фигурировал?
Константиновская пожала плечами.
— Я не помню. А почему бы тебе у Стаськи самой не спросить? Она наверняка будет рада тебя видеть, да и материалы она точно хранит все до единого.
— Ага, ну, тогда я побежала, — Сокольская торопливо поцеловала подругу в щеку и бросилась к двери. — Может, успею еще к ней сегодня добежать. Спасибо тебе огромное!
— Тебе спасибо, — хмыкнула Анька, убирая чашки. — Если бы не ты, мы бы этих чудил искали до истечения срока давности. Ты заходи, не забывай нас!
Но этого Машка уже не слышала. Она пулей вылетела из отделения и уже через полчаса была у стаськиного дома. Дверь ей открыла сама хозяйка квартиры.
— О, Машка, блин! Ты где пропадаешь? — Журавель улыбнулась. — Я тебе звонила, а тебя постоянно дома нет.
— А ты мобилой пользоваться не пробовала? Сама разъезжает по всяким командировкам, — Сокольская тепло обняла подругу. — Не надоело мотаться по свету?
— Нет, — она беспечно махнула рукой. — «В мире столько мест, где я еще ни разу не был!» Пошли на кухню, щас чайку согрею.
— Не-не-не, я только что от Аньки, она меня кофеем от пуза напоила. Ты лучше скажи, я тебе не мешаю?
— Нет, конечно, — Стаська по-детски наивно улыбнулась. — Должен же кто-то отрывать меня от компа время от времени…
— Даа? А Никита твой куда смотрит?
— Он смотрит в свой компьютер, — улыбка стала постепенно угасать на ее лице. — Мы расстались. Он заорал: «Ты работу свою любишь больше, чем меня!» — хлопнул дверью и ушел. Поэтому, раз ты не мешаешь мне, значит, ты никому не мешаешь.
— Даа? И не боишься ты тут одна? На тебя же уже один раз покушались.
Стаська недоверчиво прищурилась.
— А с чего это ты вдруг вспомнила? Что-то случилось?
— Угу, — Машка поерзала, удобнее устраиваясь в кресле. — Ты помнишь ту статью двухгодичной давности про секреты военных?
— А, ну да. А ты-то как с этим связана?
Сокольская воздела руки к небу в притворном гневе.
— И почему все люди считают, что я прихожу к ним с корыстными интересами? Почему, например, ты не думаешь, что я просто о тебе беспокоюсь?
Журавель хмыкнула.
— Я верю, что ты обо мне беспокоишься. Но в то, что ты не просто так об этом заговорила, я не верю. Я это ТОЧНО ЗНАЮ. Так что?
Машка вздохнула.
— Тебя прямо-таки не проведешь. Ладно, я хотела спросить, не упоминался ли в твоей статье некий инженер Иван Дмитриевич Спиртовкин?
Стаська рассеянно кивнула.
— Упоминался. Его турнули с разработок за «слив» информации, но почему-то не посадили, как было бы логичнее всего.
— Ага, вот оно что. Тогда ясно, откуда у него… Ну, не важно, — Сокольская нервно захрустела пальцами. — А кому он «сливал» инфу ты не помнишь? Не Алексею Чекеру случайно?
— Помоему, именно ему. Но, может, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело?
— Да, блин, тут такое дело… — Машка пару раз щелкнула пальцами чтобы сосредоточиться. — В общем, нас нанял Спиртовкин, чтобы мы охраняли его сиятельную за… заднюю, да и переднюю часть тоже. То, что на него кто-то охотится, не так уж непредсказуемо — не просто так же он к нам обратился. Но какой-то козел начал гасить наших: Князьков разбился на мотоцикле с простреленной шиной, Алмазный умер при непонятных обстоятельствах. Кто будет следующим — непонятно. Мне кажется, что у нас «крот». И когда я его найду… — красноречивый жест, последовавший за словами, хорошо пояснил, что за изуверская кара ожидает предателя.
У Журавель заблестели глаза.
— Слу-у-ушай, да ведь это крутой материал! Расскажешь мне, когда все закончишь? Ну пожалуйста!
— Стаська, тебе что, одного раза мало что ли?
— А, двум смертям не бывать, а одной все равно не избегнешь… Так что…
— Ты это мне брось! — сурово одернула ее Сокольская. — Вернется твой Никитос, а тебя нет. И че мужик делать будет? Да, кстати, тех двоих, что на тебя покушались, больше нет. Они траванулись.
Стаська мрачно кивнула. Сокольская удивленно поглядела на подругу.
— Ты что, жалеешь, что ли? Странная ты. Они тебя убить могли бы, а ты их жалеешь.
Помолчав, Машка встала.
— Ну ладно, Стась, пора уже домой.
Девушка улыбнулась.
— Хочешь, я сброшу тебе материалы по этому делу. Мало ли, может, пригодятся.
Сокольская просияла.
— Здорово! Давай, — и она протянула подруге флэшку.
Журавель зашла в спальню, выполнявшую так же роль кабинета, и через пару минут вернулась. Сокольская благодарно улыбнулась.
— Спасибо, обязательно посмотрю вечером, — она ободряюще похлопала подругу по плечу. — Давай, не раскисай тут у меня. Вернется твой Никитос, одумается — и вернется. Где ж он еще такую как ты найдет?
Стася вздохнула.
— Только на это я и надеюсь — другой такой сумасшедшей в мире не найти.
Подружки обнялись, и Машка вынырнула из тепла уютной квартиры в холодный мрак ночи…

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-02-28 16:56:31)

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

И вторая половина smile

Показать скрытый текст
…Но даже когда Сокольская пришла домой, она не могла расслабиться. Мысли постоянно возвращались то к Стаське с ее безумной работой и не менее безумной жизнью, то к Князькову и Алмазному с их нелепыми смертями, то просто воинственные питомцы девушки затевали какую-то возню на шкафах… Поняв всю бесполезность попыток уснуть, она наконец встала с твердым намерением изучить собранные за день материалы.
Она уснула только под утро, выпив две чашки кофе и составив в голове коварный план. На ее счастье, следующий день был у нее выходным, поэтому она довольно долго нежилась в постели, прежде чем приступить к его реализации. Где-то около половины второго она наконец решила, что время пришло, и направилась прямиком в офис.
В «Ратиборе» было уныло. Большинство людей свалило по своим делам, однако семейство Сердюков исправно сидело на своих местах.
— Я хотела бы наведаться к Алексею Чекеру, — с места в карьер бросилась Сокольская. — Мне надо прояснить парочку моментов относительно ребят.
— Так. Во-первых, зачем это нужно? Во-вторых, что от нас требуется?
— Смысл в том, что, судя по всему, за Спиртовкиным охотится именно Чекер. Похоже, наш клиент «сливал» этому мафиози информацию, но что-то у них не заладилось. Соответсвенно, Чекер начал мстить, что не удивительно. А вот кто пришил наших ребят — для меня вопрос. Они оба были связаны с информацией о прошлом Спиртовкина, и, судя по всему, кто-то очень не хочет, чтобы эта информация к нам попала…
— Та-а-ак, понятно. Ты хочешь сходить к Чекеру и спросить, не он ли убил наших ребят, — Антон заложил руки за голову и потянулся. — Но это же глупо. Он ни за что тебе не признается.
— Я не собираюсь спрашивать его о наших ребятах. Я хочу поговорить с ним об Иване.
— Ладно, с этим разобрались, — Ирина Борисовна побарабанила пальцами по столу. — Так чего же ты хочешь от нас, заинька?
— Сделать из меня «терминахтора» — снабдить скрытой камерой и микрофоном для закрытия тылов и подчищения хвостов.
— Лады, — хищно улыбнулся Антон. — Сделаем все в лучшем виде.
Через час полностью оснащенный «терминахтор» стоял перед домом одного из самых известных мафиози, которого знают все, но припереть к стенке не может никто. Но самое удивительное заключалось не в том, что он жил, не прячась и никого не боясь, а то, что Сокольскую допустили к нему почти без вопросов.
Девушка вполне беспрепятственно зашла в просторный холл и остановилась, не зная, куда идти дальше.
— Аааа, Мария Алексеевна. Какой приятный сюрприз! — приятный баритон, внезапно раздавшийся откуда-то сверху едва не заставил ее вздрогнуть, однако профессионализм взял верх, и она лишь горделиво приподняла голову, чтобы увидеть говорившего. Вниз по лестнице, ведущей на второй этаж, спускался высокий молодой мужчина с копной густых каштановых волос и лучезарной улыбкой голливудской звезды. Он внимательно оглядел ее с головы до ног, чуть задержавшись взглядом на ее узкой талии и широких бедрах, и предложил:
— Давайте пройдем в гостиную. Там нам будет удобнее разговаривать.
По дороге Машка исподволь разглядывала своего гостеприимного хозяина. Он совершенно не походил на тех «крестных отцов», чьи образы нам предлагает кинематограф. Заметив ее взгляд, он снова улыбнулся и предложил ей руку, но в приступе профессионализма она сделала вид, что не заметила его жеста.
— Вы и есть легендарный Алексей Чекер? — Сокольская недоверчиво приподняла бровь, аккуратно присаживаясь на краешек стильного кожаного кресла. — Я представляла вас… несколько другим.
Алексей непринужденно расхохотался.
— Уж простите, что я не оправдал ваших ожиданий. Вы, наверное, думали, что я этакий громила с пудовыми кулаками, звероподобным лицом и без малейшего признака интеллекта?
— Нет, что вы. Скорее, маленький сухонький старичок с огромной лысиной и вставной челюстью, однако в сопровождении двух шикарных любовниц и взвода вооруженной до зубов охраны.
Чекер улыбнулся, потом фыркнул и, наконец, просто согнулся пополам от хохота.
— Хорошего же вы обо мне мнения! Разрешите предложить вам чашку кофе или это непозволительная роскошь для человека, который настолько непохож на ваши стандарты?
— Нет, спасибо, — Сокольская церемонно поджала губки. — Я пришла по важному делу.
— А, ну да. Вы хотели бы, чтобы я перестал охотиться на Спиртовкина, — мужчина сцепил изящные длинные пальцы и в упор посмотрел на собеседницу. — Не выйдет.
— А теперь вы обо мне слишком плохого мнения, — Машка выдержала его взгляд и даже сумела более-менее естественно улыбнуться. — Если бы я вместо защиты клиента буду договариваться с его врагами, то скоро буду сидеть без штанов, положив зубы на полку.
Алексей посмотрел на нее с явным восхищением и поднял руки вверх.
— Сдаюсь, вы меня убедили. Хотя с утверждением насчет брюк я бы поспорил — не стоит прятать такие шикарные ноги, — но в остальном вы правы. Спрашивйте, и я отвечу вам, если это не повредит моим интересам, конечно же.
— Что за размолвка произошла между вами и Иваном Спиртовкиным?
Чекер скромно потупился.
— Ах, я не хотел вам говорить, но раз уж мой имидж погублен безвозвртно… Дело в том, что Ваня… как бы помягче выразиться… мой бойфренд. Но этот проти-и-ивный начал заглядываться на мою горничную, а однажды я даже застал их в углу, — он посмотрел в ромбовидные глаза девушки, неторопливо переползающие на затылок, и расхохотался. — Ладно, каюсь, пошутил. На самом деле, Мария Алексеевна, я считаю, что в жизни есть только одна действительно важная причина — деньги. Иван должен мне некую сумму денег.
— Большую?
— Если сравнивать с вашей зарплатой в этом нищебродском «Ратиборе», — просто астрономическую. Я заплатил ему аванс, но желаемого не получил. Отсюда у нас и конфликт.
— Но если это ваш личный конфликт, то почему вы считаете себя вправе вмешивать других людей? — Сокольская с замиранием сердца ждала его ответа.
— Мария Алексеевна, — Чекер заметно нахмурился, — этот вопрос я прощаю вам толко потому, что вы меня еще плохо знаете. Я НИКОГДА не впутываю посторонних в свои личные дела. А если вы имеете в виду себя, то вы знали, на что идете, когда выбирали профессию.
— Я имела в виду не себя. Кому-то очень не хочется, чтобы я… то есть наше агентство узнало о прошлом нашего нового клиента. Все люди, кроме меня, кто как-либо был связан с этой информацией, сейчас мертвы. И я хочу знать, кой мерзавец этим занимается.
Алексей собирался с мыслями довольно долго, затем, наконец, произнес:
— Вобще-то я не хотел бы рассказывать об этом, ибо эта информация действительно может быть опасна для вас. Вы слышали когда либо о моем тезке, Алексее Тиггли?
Машка согласно кивнула.
— Ну, тогда, не вдаваясь в дебри: Тиггли мне враг. С недавних пор у него стали появляться преинтересные вещички вроде этой, — мужчина расстегнул пиджак и продемонстрировал ей жилетку из странной мерцающей сиреневой материи.
—Прошу взглянуть сюда, — движением заправской топ-модели Чекер сбросил пиджак с плеч и прошелся туда-сюда перед девушкой, демонстрируя упругие мускулы плеч. — С виду это совершенно обычная жилетка, правда, расцветка немного подкачала. Однако в этой жилетке есть свой маленький секрет.
Мужчина достал из кобуры небольшой пистолет. Сокольская почувствовала, как инстинктивно напрягаются все ее мышцы, но усилием воли заставила себя сидеть на месте. Два выстрела грохнули с небольшим промежутком — в обивке кресла, на котором сидел Алексей появилась аккуратная черная дырочка. Машка смотрела на собеседника, не веря своим глазам: она точно видела, что второй выстрел Чекер сделал себе в живот, но почему, ради всего святого, он тогда не падает, истекая кровью, а смотрит на нее с лукавой улыбкой фокусника?
— Патроны холостые, — наконец выдавила она. Он покачал головой и протянул ей пистолет:
— Попробуй сама.
Сокольская с минуту переводила взгляд с оружия на улыбающегося Чекера, потом с заметным усилием пробормотала:
— Я верю вам. Уберите пистолет.
Алексей непринужденно рассмеялся.
— Неужели вы боялись, что я убью себя, Мария Алексеевна? Разве я настолько похож на человека, который способен на такую глупость? — помолчав, он добавил: — А, впрочем, мне приятно, что вы обо мне так беспокоитесь.
— И вовсе я не беспокоюсь, — буркнула Машка и совершенно неожиданно для себя покраснела. — Просто… просто я подумала, что если вы убьете себя, то мне никто больше не сможет рассказать о темном прошлом Спиртовкина.
— Лгунишка, — Чекер хитро прищурился. — Но раз вы настаиваете, продолжим исповедь. Как вы могли сами убедиться, эта вещь не такая толстая, как обыкновенный бронежилет, но вполне может выдержать выстрел в упор. Согласитесь, далеко не каждый хулиган сможет раздобыть такую вещь.
— И вы думаете, что появление таких… вещей у Тиггли связано именно со Спиртовкиным?
— Видите ли, Мария Алексеевна, вы просто не знаете моего тезку так, как знаю его я. И я со всей ответственностью делового — да, да, не смейтесь, именно делового — человека заявляю, что у бедняги Тиггли просто не хватит мозгов, чтобы добыть такую вещь. Здесь нужен другой человек: более жестокий, более циничный…
— Но все-таки, как в это замешан Спиртовкин? — довольно бесцеремонно прервала его Сокольская.
— Я пока точно не знаю, но в определенных кругах ходит слушок, что в команде Тиггли есть свой серый кардинал, а Тиггли используют как прикрытие.
— Вы считаете, что Спиртовкин и есть тот серый кардинал?
Алексей снова сел в простреленное кресло и забросил ногу на ногу.
— Я знаю Тиггли и знаю Спиртовкина. У моего тезки нет необходимых качеств, а вот для прикрытия чьих-то грязных делишек он подходит идеально. А вот Иван вполне способен хладнокровно убить человека и при этом не потерять ни сна, ни аппетита. У него воистину отсутствует совесть.
— А подобная информация может содержаться где-нибудь?
Чекер пожал плечами.
— Кто знает, кто знает… В нашем мире и невозможное возможно, хотя умные люди предпочитают не доверять свои секреты ни бумаге, ни цифре, ни другим людям. Так что будьте осторожны, информация — это стратегически важный ресурс.
— Именно поэтому ваши люди пытались убрать Станиславу Журавель?
Мужчина усмехнулся.
— А вы умеете поставить собеседника в неловкое положение. Скажем так: какое-то время она мне действительно мешала, но теперь это уже не имеет значения за истечением срока давности.
— У преступлений против Родины нет срока давности, — холодно заметила Машка, хотя ее-то подобные проблемы никогда не волновали.
— Государство всегда называет себя Родиной, если ему что-то от вас нужно, — парировал Алексей.
Сокольская улыбнулась (на этот раз вполне искренне) и встала.
— Вы великолепный собеседник, Алексей Данилович, но, боюсь, мне уже пора идти. Я надеюсь, цена за стратегически важный ресурс для меня не окажется слишком высока?
Алексей усмехнулся и тоже поднялся.
— А вы, как истинная женщина, умеете использовать лесть так, чтобы набить себе цену. Что ж, на этот раз я действительно ничего не возьму — считайте это моим подарком.
Он подошел к ней и снова предложил ей руку. На этот раз она не стала игнорировать этот жест вежливости и позволила довести себя до самой лестницы в холле, где мужчина остановился и поднес ее руку к своим губам.
— Может быть вы осчастливите меня своим визитом еще раз? Скажем, почему бы нам не выпить кофе завтра в шесть? — теперь его голос был мягким, почти мурлыкающим.
— Нет-нет, как я могу… ведь у вас наверняка есть дела… А у меня работа заканчивается… в девять, — Машка попыталась призвать на помощь весь свой здравый смысл, но тут его пальцы нежно приподняли ее лицо за подбородок, и она встретилась с ним взглядом…
— Так, может быть, ну ее, эту работу? — вкрадчиво поинтересовался Чекер, свободной рукой обнимая ее за талию.
Девушка чувствовала себя настолько уютно, когда его ладонь удивительно бережно поглаживала ее по щеке, что даже не заметила, как его лицо вдруг приблизилось к ее лицу, и его губы начали свои осторожные ласки. Его поцелуй был одновременно и ураганом страсти, и безмятежным океаном покоя, который принял ее в себя и накрыл с головой. Сокольская закрыла глаза, чтобы еще полнее насладиться этим новым для себя ощущением, как вдруг что-то скользнуло по ее плечу, а полнота ее ощущений внезапно сменилась странной опустошенностью.
Открыв глаза, она увидела, как Алексей Чекер, один из главарей криминального мира и личный враг ее клиента, неторопливо удаляется вверх по лестнице, ведущей на второй этаж. Достигнув его, мужчина обернулся и произнес тоном, не терпящим отказа:
— Не забудьте: завтра в шесть здесь же, — после чего окончательно скрылся на просторах своего жилища.
Только тут Машка почувствовала, что в ее косюме что-то изменилось. Она опустила глаза и точно, лифчик сперли! увидела мужскую жилетку мерцающего сиреневого цвета, накинутую себе на плечи. Она вздохнула, свернула сей продукт гениальной инженерной мысли и направилась к выходу, мысленно перебирая весь свой гардероб в поисках наряда, подходящего для распития кофе в гостях у криминального авторитета.
Вернувшись в родной «Ратибор», Машка почувствовала себя как-то неуютно. «А, может, все-таки ну ее, эту работу?» — мелькнула предательская мысль, однако девушка неохотно отогнала ее. После разговора с дьявольски обаятельным Алексеем Чекером у нее осталось еще несколько вопросов, которые требовали уточнения. Тут ее чуткий слух уловил какой-то удивительно знакомый звук: Ирина Борисовна истошно визжала, а в промежутках между ее воплями раздавался басовитый бубнеж ее сына.
Сокольская постучала в начальственный кабинет, но ответа не последовало. Рассудив, что ее не услышали, она открыла дверь и едва устояла на ногах от очередного вопля:
— Антон! Ты почему не переобуваешься? Тащишь грязь ко мне в кабинет!
— Мам, но они же чистые, вот смотри…
— Что ты мне их показываешь? — кипятилась руководитель фирмы. — Топай! Топай, я сказала!
— Гкх-кхм, — Машка откашлялась, привлекая внимание. — Здрась!
Сердюки как по команде обернулись к ней с лицами, выражавшими все оттенки чувств: от неподдельной радости до глубокого удивления.
— Ну как? — первой опомнилась глава «Ратибора». — Цела?
— Да, вполне, — отрапортовала Сокольская. — Мне вот даже шмотку подарили. Проверить бы ее, а то мало ли что…
Работа закончилась поздно вечером. Теперь девушка была точно уверена, что подобный бронежилет действительно выдерживает попадание автоматной очереди и что на нем отсутствует кнопка самоуничтожения. Теперь можно было приступать к следующему этапу ее коварного плана.
— А что, если мы пошарим у Спиртовкина дома?
Антон молча покрутил пальцем у виска, а Ирина Борисовна нахмурилась.
— У нас нет такого права, кисонька. Если Иван Дмитриевич узнает об этом, мы оскандалимся так, что простая потеря всех клиентов покажется нам манной небесной.
— Вот-вот, — поддакнул ее сын. — Так что, Мария Алексеевна, прекращайте играть в частного детектива и топайте домой баиньки. Вам завтра на дежурство заступать.
— Но…
— Никаких «но», лапушка! — грозно рявкнула Ирина Борисовна. — Марш домой и без разоворов!
Скроив наиболее разочарованное выражение лица, Сокольская поплелась вон из кабинета. Однако не успела она пройти и десяти метров, как у нее за спиной материализовался Сердюк-младший.
— Может быть, сегодня ко мне?
Машка картинно зевнула и потерла глаза, изображая, как сильно она устала.
— Не сегодня, милый. У меня был очень трудный день… Как-нибудь в другой раз, хорошо?
— Хорошо, — его глаза угрожающе прищурились. — Но только попробуй пойти завтра к своему Чекеру.
Глаза девушки широко распахнулись, демонстрируя полное недоумение.
— Душа моя, ты что, ревнуешь? — она погладила его по щеке. — Но у меня и в мыслях подобного не было… Я просто действительно очень устала. Ты даже не представляешь, как сложно общаться с этим чудовищем!
— Ну хорошо, — угрюмо буркнул Антон, не торопясь менять гнев на милость. — На твоем месте я бы не очень рассчитывал на обещания всяких мафиози, которых, к тому же, тебе никто не давал…
— Ну что бы я без тебя делала, милый? — мурлыкнула Машка, подставляя губки для поцелуя. — Ты один обо мне заботишься…
«Дождешься от тебя заботы, эгоист фигов, — подумала она, без особого энтузиазма чувствуя, что его язык пытается проникнуть в ее рот. — Уйду вот к Воронухину. Единственный нормальный парень, блин, во всем «Ратиборе». Не считая Гусинского и Хайрулина, конечно».
Распрощавшись, наконец, с представителем семейства Сердюков, Сокольская побрела домой, обдумывая «План Б», как вдруг ее телефон издал пронзительный писк и завибрировал. На другом конце «провода» оказался Воронухин.
— Ну? — недовольно буркнула девушка. — Че надо?
— Ээээ… Хайрулин только что скончался в реанимации, — выдохнула трубка. — Пулевое ранение. Судя по всему, стрелял снайпер.
— Вот тебе и петтинг с компьютером. Где он был?
— Стоял в саду у Спиртовкина. Рядом с деревянной бабой. Сам Спиртовкин в это время был на работе, так что вообще непонятно, чем им Ринат помешал, долбодурням этим, — Серый был явно на взводе.
Машка вздохнула.
— Слуш, ты можешь завтра присматривать за Спиртовкиным без меня?
В трубке повисло подозрительное молчание.
— Почему это?
— Я хочу побывать в этом легендарном саду Спиртовкина. Мне кажется, что там можно найти ответы на некоторые вопросы. Например, кому помешал Хайрулин.
— Ок, — буркнул Воронухин. — Только ты это… Береги себя, лады?
— Лады, — девушка улыбнулась. — Знаешь, Серый, ты самый лучший парень в «Ратиборе».
Он хмыкнул.
— Это значит, что после дежурства мы с тобой на набережную, а потом ко мне?
— Я подумаю, — кокетливо хихикнула Сокольская и повесила трубку, не дожидаясь дальнейших вопросов. Итак, «План Б» увенчался успехом.
В шесть утра Машка уже стояла у дома Спиртовкина. Она пронаблюдала, как клиент садится в свою «Ауди» вместе с Воронухиным, а затем неторопливо обошла забор по периметру. Он был довольно высок, но, к счастью, не обсыпан битым стеклом, а значит, через него можно лезть. Камеры охватывают только внутреннюю территорию, поэтому вскарабкаться на вершину не составляло особого труда. Сокольская выбрала то место, где по ее расчетам должен был стоять Гусинский, и действительно увидела его сидящим под ближайшим деревом.
— Эй, Гусь! Слышишь меня?
Сашка поднял голову.
— Та-а-ак! Интересно. А ты что тут делаешь?
— Тсс, я здесь неофициально, — девушка спрыгнула на траву и замерла под камерой. — Где стоит деревянная баба, рядом с которой вчера был Хайрулин?
Юноша неопределенно махнул рукой.
— Там. Только ты не сможешь пройти туда так, чтобы тебя не засекли камеры.
— А ты мне на что? — возмутилась Машка. — Ты мужчина, вот и придумай что-нибудь.
Гусинский глубоко задумался, потом вздохнул.
— Ну ладно, будем считать, что я дал тебе денег в долг.
Он подпрыгнул, ухватился руками за ветку дерева, росшего рядом со стеной, и начал раскачиваться все сильнее и сильнее, пока наконец ветка с сухим терском не переломилась. Падая, она зацепила одним концом камеру наблюдения с такой силой, что та перевернулась объективом вниз.
— Ну все, — Сашка повернулся к ней. — Тебе должно хватить времени и места. А деньги на починку чужого оборудования потом вернешь.
Сокольская поцеловала его в щеку и рысцой направилась в сторону искомой деревянной бабы. Найти ее оказалось несложно: полуобнаженная деревянная скульптура возвышалась на лужайке между тенистыми деревьями. Машка подошла к ней и с первого взгляда поняла, что неизвестные, перерывшие весь сад, искали именно ее — девушка была вырезана из ствола дерева, чью верхушку спилили по неизвестным ныне соображениям. Однако это нисколько не умаляло ее художественных достоинств, Сокольская невольно любовалась произведением неизвестного скульптора, обходя его по кругу. И тут она вдруг заметила длинную трещину явно искусственного происхождения, идущую вдоль правого бока статуи. Машка наклонилась, чтобы поближе рассмотреть ее, и вдруг чья-то рука прижала к ее лицу тряпку, пропитанную какой-то жидкостью. Она почувтвовала непреодолимое желание спать и потеряла сознание…
Очнулась она в незнакомом помещении привязанной к стулу. Больше всего ее обрадовало то, что во рту не было кляпа, однако осмотревшись из-под полуопущеных век она поняла, что радоваться рано: она заперта в комнате без окон и с одной дверью, обитой железом. А это означает…
— Так-так, Мария Алексеевна, очнулись? Добро пожаловать в гости! — голос доносился откуда-то сзади и был явно незнакомым.
— Кто вы, черт возьми? И почему я здесь? — Сокольская дернулась и поиыталась обернуться, но увидела только темную фигуру, стоящую чуть поодаль. Фигура засмеялась.
— Ах да, мы же официально не представлены. Я Алексей Тиггли. Наверняка, вы обо мне слышали от моего тезки. А здесь вы находитесь потому, что проявляли неумеренное любопытство к саду моего друга, Ивана Спиртовкина. Я уверен, что ему бы очень не понравилось…
— Да мне плевать, что бы ему там не понравилось, — грубо перебила его Машка. — Я спрашиваю, почему я здесь и еще жива, когда все остальные, кто проявлял интерес к этому саду, по разным причинам мертвы?
— Да потому, дорогая моя, что вы можете нам еще пригодиться, — Тиггли снова засмеялся. — Так как вы попали на территорию сада вполне неофициально, вас хватятся еще не скоро. А мы тем временем займемся нашими делами… У вас ведь, кажется, сегодня свидание? Я уверен, Чекер будет очень рад, если вы придете. Настолько рад, что, возможно, даже отпустит охрану… Вы же меня понимаете?
— А если я откажусь работать на вас?
— Мария Алексеевна, у нас достаточно времени, сил и средств, чтобы… убедить вас работать с нами. Современная наука позволяет изувечить человека и сломить его волю не прибегая к вырыванию ноздрей или прижиганию каленым железом… Аннушка, продемонстрируй.
Из темноты в другом конце комнаты к ней шагнула девушка со шприцем в одной руке и резиновым жгутом в другой. Она неторопливо подошла к Сокольской, обнажила ей левую руку и затянула жгут выше локтя. Вена на руке стала потихоньку набухать, и Машка уже мысленно приготовилась к смерти, как вдруг раздался жуткий горхот, входная дверь вздрогнула и рухнула внутрь, а из дверного проема повалили густые клубы дыма. Аннушка бросила шприц и отчаянно завизжала, сзади послышался громкий мат… Сокольская почувствовала резкий укол в шею и снова потеряла сознание.
На этот раз она приходила в себя довольно долго, наслаждаясь ощущениями. Сначала Машка почувствовала, что лежит на чем-то мягком и шелковистом, что ее движения ничто не сковывает. Она довольно потянулась и поерзала, чувствуя как к ее обнаженному телу прикасается… И тут до нее дошло: в прошлый раз она была связанная и в подвале, а теперь свободная и голая… где?
Девушка резко открыла глаза и увидела над собой персиковый потолок. Она зажмурила глаза в надежде, что потолок станет привычным беленым, но тут чей-то бархатистый баритон мягко произнес:
— Если ты думаешь, что я не заметил, что ты очнулась, то ты ошибаешься. Еще только пять часов, но, может быть, ты хочешь кофе?
Сокольская уставилась широко распахнутыми глазами на Чекера, который удобно устроился в кресле рядом с кроватью, на которой она лежала.
— Где я? — хриплым голосом спросила она. — И что ты здесь делаешь?
— Вот так вопрос! — Алексей рассмеялся. — Вообще-то это мой дом, а если быть точным — моя спальня.
Во рту стоял страшный сушняк, а голова ощутимо болела, однако она мужественно попыталась припомнить последние события. Попытка успехом не увенчалась.
— Хорошо. Тогда что здесь делаю я?
Мужчина потупился.
— Вчера ты пришла ко мне в гости, как мы и договаривались. Мы выпили по чашечке кофе, а потом пару бутылок вина, после чего самозабвенно занимались любовью, и ты уснула в моих объятьях. А сегодня ты просыпаешься в несусветную рань и не помнишь, что произошло? — он наконец поднял на нее глаза, и Сокольская увидела, что он едва сдерживается, чтобы не засмеяться.
— Ты можешь хоть раз сказать мне правду? — устало вздохнула она. — И еще: я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочу кофе.
Чекер кивнул и на пару минут вышел из комнаты. Вернулся он с огромным изысканно сервированным подносом и лукавой улыбкой на устах. Поставив поднос на кровать рядом с Машкой, он деловито начал разливать кофе, словно забыв о том, что они вообще о чем-то говорили.
Девушка выжидающе посмотрела на него.
— Ну? Я жду.
Алексей удивленно вскинул бровь.
— Тебя не устраивает моя версия произошедшего? — она приняла чашку кофе из его рук и покачала головой. — И ты точно не обидишься, когда узнаешь правду?
— Как я могу тебе обещать это, если я ее еще не слышала?
— Придется пообещать, если хочешь ее услышать.
Машка хихикнула.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты страшный шантажист?
— Я? С чего это вдруг? — он выглядел бы вполне искренне удивленным, если бы не его лукавая улыбка. — Ты ведь можешь не спрашивать меня об этом и спать спокойно.
— А если не смогу?
— К твоим услугам всегда буду я. Ты не поверишь, но на самом деле я делаю отличный массаж ступней: после него девушка сразу расслабляется и засыпает в течение десяти минут… Да и вообще, у меня огромное количество разнообразных талантов, для которых требуется восхитительная поклонница.
Сокольская засмеялась.
— Ты что, уговариваешь меня остаться?
— А что, не заметно? Я готов даже терпеть весь твой воинственный зоопарк у себя дома. Оставайся, а?
Девушка кокетливо усмехнулась.
— Останусь, только если ты честно ответишь на один мой вопрос.
— Один?
— Один.
— Хорошо, задавай.
— В твоем сиреневом бронежилете был маячок?
— Был.
Машка с блаженнным видом отхлебнула кофе и томно протянула:
— Ну ты негодя-яй…
Чекер хмыкнул.
— С твоим-то характером мне, пожалуй, придтся вшивать тебе маячки даже в трусики.
Сокольская согласно кивнула.
— Да, теперь тебя ждет удивительно веселая жизнь…

Отредактировал(а) БелыйЧертополох (2011-03-02 15:21:39)

Я свободен, словно чайка без трусов! (с)

Ответ: Под маской трагифарса... | Обещанное творчество и многое другое

В целом рассказ легкий и отдыхающий. Чувствуется: работа из ранних произведений. Образ бандита...ну это вооще-"Капитан Блад" Раффаэло Саббатини.

Очень приятно, Кот!
Хоть без коня я и без маски, зато нет равных строить глазки.