Письма Сверре | О расстоянии, времени и музыке сфер

Дорогой Сверре.
Голубое небо Земли может показаться ярким, если не с чем сравнивать. Как мне рассказать о Нектоне тем, кто там никогда не был? Об ослепительном небе, которое меняет свой цвет на протяжении дня - лиловый на рассвете, бирюзовый или лазурный днем, алый на закате, темно-фиолетовый - почти черный - ночью. Как описать мерцающий пурпурно-синий океан, покрывающий всю поверхность планеты? В холодной глубине вспыхивают и тут же гаснут причудливые белые созвездия - это сталкиваются потоки единственного живого организма на планете, который очень похож на наш земной планктон.
Когда я закрываю глаза, то вижу океан, необъятный, незыблемый, вечный. Слышу, как шелестит листва на ветру, но представляю, что это шепчут бесконечные нектонские моря. Иду по твердой земле, но чувствую, что подо мной кубометры воды, и я на плавучей платформе, которая слегка покачивается на волнах.
Здесь, на Земле, все по-другому. Много зелени и лесов, гудящие провода, опутывающие планету тонкой черной паутиной, старые здания, которые без конца реставрируют, поскольку новые уже не строят. Океаны, совсем другие - соленые, необыкновенно теплые, изменчивые, населенные миллионами различных обитателей.
Через несколько часов я буду где-то в Северной Америке - общаться со странными людьми, улыбаться им, рассказывать про Нектон, про свои исследования, говорить о составе атмосферы, микроорганизмах, климате, океане. О том, как эта планета влияет на людей и андроидов, живущих там. Покажу статистику, расскажу о том, как пятьсот человек всего за шесть лет не только не перегрызли друг другу глотки, но, наоборот, сплотились.
Всего одиннадцать лет вне Земли, а я так отвыкла от дома.
Я привыкла называть солнцем Ро Северной короны, а не светило нашей когда-то родной планеты.
Помнишь, когда мы обучались на Гуаме в детстве? Ты пришел к нам позже всех, а я так тебя невзлюбила?
Я не помню.

Снится фиолетовое небо.
Память меняет реальность. До дрожи.
Так не похоже
На облачность Марса. На ветреность Геба.
Но океан проникает под кожу.

Сверре. Я снова надиктовываю слова, которые потом превратятся в потоки волн и полетят к тебе. Интересно, когда я сам уже отправлюсь назад? Ты читал рассказ Саймака “Дезертиры”? Люди отправлялись на Юпитер, принимая внешний вид местных жителей, и почему-то не возвращались назад. Им было хорошо на Юпитере, поэтому они не хотели обратно. Я тоже не хотел возвращаться, но пришлось.
Между нами пятьдесят четыре световых года. Целая вечность. Если сейчас неожиданно все коммуникации и сообщение исчезнут, если рухнут порталы, если заржавеют корабли, я до тебя никогда не доберусь. Это страшно.
Страх убивает разум.
Помнишь, как мы летели на Нектон? Были завоевателями, первооткрывателями новой планеты. Гордились тем, что были отобраны какой-то странной системой, чтобы завоевывать миры. Пять кораблей - непривычно резкие, внушительные, колоссальные, построенные специально для путешествий в космосе. Никогда не узнающие, что такое атмосфера и перегрузки, а потому не обтекаемые - просто функциональные. Способные развивать бесконечную скорость. Неудобные, громоздкие, с переплетениями труб, блоков, управляющих систем и проводов.
Мы с тобой так не любили друг друга. Еще на Гуаме, еще на Нептуне. Но на Нектоне все стало по-другому.
Мне снятся корабли. Космические корабли-города. На Нектоне их будут строить. На Нектоне будет много кораблей. И будет даже земля. Только нас уже не будет.

Вечность.
Световые годы
Между тобой и мной.
Беспечность - войти в эдемские воды,
Глупость - остаться собой.

У меня спросили вчера, как отношусь к тому, чтобы построить на Нектоне отели и возить туда космических туристов. Ты представляешь, вот так сразу? Планета не изучена совершенно, мы там пробыли всего несколько лет, а они уже говорят про туризм. Это были марсиане, если что. Все время им куда-то надо.
Да, я уже на Марсе. Здесь очень мало воды, низкая гравитация и такие длинные годы...
Я не хочу, чтобы на Нектон летели люди, которые собираются подстраивать его под себя. Помнишь, я читала тебе одну книгу, где говорилось про Путь Воина? Этот путь означает разрушение системы, приспособление ее под себя. Я не хочу, чтобы было так. Но прилетят новые люди. Сотни, тысячи, миллионы. Что мы будем делать тогда?
Скажи, ты когда-нибудь считал себя особенным? Избранным? Можешь не отвечать. Знаю, что считал. А мы ведь были совсем маленькими, когда нас отбирали для долгих полетов. Половина не выдержала еще в детстве, когда нас отправили обучаться в Тихий океан. Еще часть забрали родители. Ты пришел в середине обучения, много позже остальных. Это был удивительный случай. Нас отправили на орбитальную станцию к Нептуну, и многие ушли во время и после этой подготовки на задворках Солнечной системы. Они говорили - нет другого дома, кроме Земли, - а я не понимала их.
Нас должны были отправить к Тау Кита, но некоторых вдруг послали к Ро Северной короны. Сколько людей из нашего выпуска сейчас на Нектоне? Семеро. Точнее, шестеро, я ведь здесь.
Интересно, чем нам нравилась такая жизнь? Годы одиночества, изнурительных тренировок, неполноценного общения?
Я просто думаю - а вдруг Нектон стал нам близок лишь потому, что мы Землю домом никогда не считали.

Хрупкие стекла под толщей воды,
Где-то внизу - небеса и сады.
Где-то вверху абсолютный ноль.
Выше. Выше. Лети со мной.

Я вернусь через несколько месяцев. Меня диагностируют по всем возможным методикам. Черт, я же психолог. Какой смысл во всем этом, если я знаю, как отвечать на вопросы?
Наконец-то я доехала до дома своих родителей. До дома, где бывал раз в полгода. Ничего не изменилось, и от этого какое-то глупое щемящее чувство в груди.
Мы с сестрой проводили здесь мало времени, и так мало воспоминаний осталось. Ты говорил, что жил в Скандинавии рядом с морем. И мы жили близко к воде, в тускло-сером Лондоне. Тут много однотипных старых зданий, блестящих машин, одетых в темное людей, свинцового неба, накрапывающего дождя, черных зонтов, и лишь немного зелени.
Недавно прочитал одну научную статью. Человек, который никогда не был в космосе, рассуждает о том, зачем вообще нужна планетарная цивилизация. Не проще ли жить на орбите? Видимо, он ни разу не был на орбите.
Наше проживание на орбитальной станции тоже навсегда останется в памяти. Какими мы были, какими мы стали. Помнишь темные коридоры, стерильный сухой воздух, дурацкую безвкусную еду из гидропонных садов, смотровую площадку, откуда открывался бесконечный космос? Мы ведь там с тобой однажды чуть не подрались. Из-за чего? Я вот не помню. Кажется, это было занятие по рисованию. Мы пытались изобразить на бумаге открывающийся из огромного - на всю стену - окна Нептун. Отчетливо помню, что мы с тобой о чем-то спорили, а потом я кинула в тебя стирательной резинкой. Она летела медленно-медленно... Ты поднялся на ноги (ты всегда двигался удивительно проворно, хотя гравитация и не была тебе привычной) и запустил в меня планшетом. Который тоже летел слишком медленно.

Холодные тонкие пальцы.
Куда ты?
В глубины? Ввысь? На Землю? Останься.
Когда-то
Кем-то другим. Вернись.
Память меняет реальность. Здесь.

Мы с тобой не виделись пять лет. То есть, виделись, конечно, но разве канал связи можно считать полноценной заменой человеку? Я скучала по тебе. Смотрела в черноту небес из своей каюты, думала о том, что ты от меня на расстоянии двух астрономических единиц, и это так чертовски далеко. Почему мы с тобой полетели к Ро Северной короны на разных кораблях? Ах да, из-за наших вечных стычек. Ты должен был лететь к Тау Кита с основным потоком выпускников, но полетел сюда. Мы полетели вместе. Я так и не поняла, почему ты согласился на эту экспедицию. Из-за меня? Или из-за предчувствия чего-то нового, колоссального, необъятного?
Мы не виделись пять лет в полете, и после где-то полгода. Слишком много было работы по изучению планеты, по установке плавучей станции.
Видя тебя мельком, повзрослевшего, изменившегося, я понимала, что изголодалась по тебе. А когда мы смогли поговорить, то больше не ругались. Мы вели себя так, будто были когда-то лучшими друзьями, а потом просто перестали общаться. Привет-как-дела-отлично-ну-пока. И эта жуткая неловкость.
Выбери снова.

Ты слышишь шепот далеких морей?
Где буйствует дикий соленый ветер.
И мы с тобою одни на свете
В волнах притяжения, в кольцах огней.

А помнишь, как мы случайно встретились на платформе. Хотя на самом деле не случайно - я знала, что ты бываешь там ночью.
Я взяла тебя за руку тогда, и все сразу стало ясно.
Темно-фиолетовое небо, почти черная мерцающая вода, две луны, которые никак не влияют на приливы планеты. Где-то вдалеке сияет, распыляя свою атмосферу прямо в открытый космос, юпитер. Он похож на комету, только в тысячи раз горячее. Колючие белые звезды над головой. Ты жарко шепчешь мне на ухо, что любишь, и я говорю тебе то же самое. Мы резки и порывисты, как всегда. Ты умудряешься припомнить мне, как я однажды упала в воду, чем спровоцировала жуткий переполох. Ты смеешься и закрываешь глаза. Губы горят, ты так близко, ты смотришь на меня. Звезды сияют где-то вдали, но твои темные глаза ярче всех светил разом.
Атом к атому - выходит молекула. Вьется двойной цепочкой, снова-снова-снова. Из тишины прорастает шевеление жизни. Ты помнишь эту книгу, да?
Мы принесли Нектону в дар свой разум, свои чувства, мы наполнили эту планету собой.
Сверре, я вернусь к тебе. Только подожди немного.

Мерцание вод под второй луной,
Тихие всплески. Глухой прибой.
Ты знаешь. Ведь знаешь,
Что я за тобой
В вечность дорогой звездной, земной.

Не думай, что в моих посланиях есть логическая структура. Ты получишь их, когда я буду на орбите планеты. Когда я уже буду совсем близко. До прыжка к Нектону остается несколько минут. Мы увидимся через двадцать шесть стандартных часов. Жизнь моя, любовь моя.
Сердце гулко стучит в груди, но сейчас я почти не ощущаю волнения. Просто думаю о том, что скоро увижу твои карие глаза, коротко стриженные черные волосы, смогу тебя наконец-то обнять. Я не знаю, как некоторые люди могут жить на расстоянии друг от друга. Я больше не хочу улетать с Нектона. Я хочу остаться в этом бесконечном море, видеть, как оно меняется, но остается таким, как было всегда. В развитии жизнь.
Я вспоминаю все, что ты говорил мне. Я забываю все, что ты говорил.
Машины времени есть у каждого. Те, которые уносят в прошлое, называются воспоминаниями, а те, которые в будущее, - мечтами. Ты в моем прошлом, ты в моем будущем.
Ты в моем настоящем.

Бесконечное море.
С неба лишь дождь. Холодный до дрожи.
Помнишь, когда-то ты говорил:
Из всех планет и белых светил
Только Эдем проникает под кожу?